— Говори, наёмница, только поторопись — ты мешаешь нашему досугу.
Стэфан всем видом выражал неудовольствие от разговора
— Приветствуем графа Падеборна. Мы хотели получить разрешение укрепить и расширить переправу, и пару мест в баталии для наших добровольцев.
— Да, копаться в грязи для наёмников самое то.
Граф чуть улыбнулся, и подхалимы тут же рассмеялись, словно услышали остроумнейшую из всех шуток.
— Раз верные бароны просят — позволяю. А кто же из вас желает стать вровень с рыцарями? Может, эта мелкая нелюдь?
Шатёр вновь наполнил смех, а некоторые даже качались по полу от смеха.
— Да. Я желаю.
Все вдруг затихли, а затем хохот стал оглушительным, и даже Стэфан схватился за живот, едва не выпав с креста. Когда ржание подутихло, он вытер платком выступившие слёзы и вновь заговорил.
— Оказывается, ей место не в цирке уродцев, а среди нас! Кто покажет нелюди её место?
Сразу несколько подхалимов вскочили на ноги и стали наперебой проситься хватаясь за рукояти клинков. Граф жестом приказал всем заткнуться и указал на отлично сложенного бойкого юношу, лет пятнадцати на вид.
— Так будет справедливо.
В тоне Стэфана отчётливо звучала издёвка, под стать просочившейся гаденькой улыбке. Паренёк просиял лицом, обернулся, быстро снял с пояса ножны и в пару ловких движений привязал их к гарде, видимо, собираясь проявить милосердие. На лицах Годы и Эриха на секунду мелькнула насмешка, пока они, как и остальные, освобождали место для драки. Кошка резко кивнула, заставив забрало захлопнуться, и тоже достала меч — подарок Фрэя.
— Готова, уродина?
Эрио так же закрепила ножны, и, прищурившись, кивнула. Если до этого она хотела всего лишь показать, что такой враг для неё совершенно не представлял угрозы, то теперь передумала, и заставила доспех исчезнуть.
— Нападай.
Источник отзывался едва ощутимой болью, как если бы её слегка ткнули палкой в грудь, но спустя несколько секунд неприятные ощущения исчезли. Противник расхлябанно приблизился на расстояние двух шагов и сделал странный, показушный выпад, собираясь сперва сбить её клинок и закончить всё вторым ударом.
— Ха!
Кошка растянула губки в усмешке, слегка опустила лезвие, и обозначила тычок в грудь, заставив юношу распахнуть глаза и отшатнуться. Она уже видела, что не уступала ему ни в чём, скорее превосходила. В его адрес тут же полетели насмешки, заставив глаза налиться кровью.
— Сама напросилась!
Парень вместо того, чтобы собраться и начать аккуратно прощупывать неизвестного врага, бросился в безрассудную атаку, собираясь попасть по рукам. Эрио отшагнула назад и ударила так же, жёстко хлестнув по предплечью.
— Ай! Ах ты! Зарублю!
Не выдержав подначек товарищей и её пренебрежения, наивный дурак развязал узлы и с силой бросил ножны. Он вперил гневный взгляд ей в глаза, и лишь сильнее озлобился, увидев лишь насмешку над его потугами. Очередная безрассудная атака оказалась легко читаемым финтом: парнишка решил отсрочить удар, чтобы подловить Кошку на контратаке. Но Эрио слишком сильно превосходила его в скорости, заметила уловку раньше, а потому шагнула вперёд, приняла запоздалый удар на гарду, и отклонилась вбок, протянув ножны по горлу противника. Будь это схватка насмерть — парня ждала бы быстрая смерть, вот только ему этого не хватило. Отшатнувшись, он толкнул меч Кошки в сторону и нанёс колющий удар в грудь. Эрио такое поведение не понравилось, а враг как раз провалился, поставив всё на этот удар. Кошка попробовала смахнуть лезвие левой ладонью, как это часто делал друг, готовая в любой миг призвать доспех. Манёвр оказался успешным, дав ей шагнуть вправо и развернуть корпус, чтобы треснуть ножнами тупую голову по затылку.
— Хм… Так и быть. Оруженосца ты одолеть смогла, а значит, чего-то вы стоите. Позволяю вам привести несколько человек в их ряды, если не струсите. Прочь.
Граф попытался сохранить лицо, однако настроение у него явно испортилось. Поклонившись, наёмники покинули шатёр, и, сохраняя молчание, вышли за пределы лагеря.
— А ты быстро растёшь, мелочь. Мне и вправду стоит беспокоиться о месте капитана, а?
С лица Эриха не сходила злорадная усмешка, как и с её. А вот Вдова сохраняла внешнее спокойствие, только во взгляде появилось облегчение.