Теперь Эрио полезла повыше, где видела отличные сухие веточки для розжига. Наломав несколько пучков, она благополучно спустилась, забрала у Шелли снегоступы и быстренько отыскала немного хвороста на первое время. Очистив площадку возле входа в укрытие, Эрио сняла перчатки, достала с хранилища сухой трут, и принялась высекать на него искры.
— У-а-а-а!
Кошка аж подпрыгнула от неожиданности и выхватила нож. Но это оказался всего лишь малыш, от которого стало пахнуть ещё хуже прежнего.
— Ну-ну, а-а, а-а…
Шель начала укачивать его и приговаривать, хотя наверняка понимала всю бесперспективность этого занятия. В любом случае, пока не будет гореть костёр, пелёнки ему поменять не получится.
К счастью, сухой трут быстро начал тлеть, от пары сильных выдохов вспыхнул, и всего спустя минуту на земле постепенно разгоралось пламя.
— Шель, оставь его и следи за костром, а лучше приготовь всё и ставь греть воду, чтобы обмыть нашего засранца.
Эрио пришлось кричать, чтобы сестра хоть что-то услышала сквозь истошные вопли. Зато теперь, наконец, Кошка могла отправиться за дровами, не беспокоясь о сестре и подопечном — огонь прогонит и холод, и зверьё. Притащив ещё пару охапок средних веток, она взялась за топор. Слишком соблазнительным оказалось засохшее, но всё ещё стоящее деревцо, которого хватило бы на пару дней. Вместо копошения в снегу и рысканья вокруг, Эрио в два подхода углубилась на две трети с одной стороны. Сухостой опасно кренился от ветра как раз в нужную сторону, и всего пара ударов с противоположной стороны заставили его с оглушительным треском рухнуть. Отскочившая Кошка покивала, довольная успешно закончившейся частью работы, представлявшей наибольшую опасность. Но тащить дерево всё равно не вышло бы, так что пришлось укоротить его вдвое, разрубив посередине.
— О, а я и не заметила, когда он успокоился!
Эрио так увлеклась работой, что забыла о раздражителе, и вспомнила только теперь. Сирота спокойно лежал на подстилке, и смотрел на суетящуюся Шелли. А причиной суеты служили загаженные пелёнки, которые сестра успела обтереть о снег, и теперь ошпаривала кипятком. Комплектов у них всего два, так что утром придётся перепелинать ими же, а больше никак постирать их не выйдет.
— Боюсь, это ненадолго. Мы уже часа три возимся, а сколько его не кормили до этого?
Эрио боялась этого момента больше всего. У них не было с собой молока, чтобы приготовить хоть сколько-то приемлемый рацион для сироты, да и с чего его кормить? С ложки такой есть ещё не умеет, ему титьку подавай!
— Ага, немало. Чем и как нашего засранца будем откармливать?
Признаться, Кошка мало времени уделяла женским премудростям, ведь с детства её манил лес, в котором она с отцом и братом провела едва ли не полжизни. А вот Шелли редко отходила от матери, так что оставалось надеяться, что и здесь она что-то да знает.
— В крайнем случае день-два без еды он протянет, но нам это не понравится. Так что придётся изворачиваться.
— Полагаюсь на тебя. А я тогда доделаю начатое.
Вновь достав топор, Эрио принялась срубать боковые ветки со ствола. Кошке не хотелось признаваться, но колка дров никогда не была её сильной стороной. Ручки уже ныли от усталости, только вот ночь длинная, и с новым членом их отрядика следовало обращаться бережнее.
Когда она закончила, Шель уже заваривала кашу. Только странную, с совсем небольшим количеством круп. Взмокшая Кошка села возле неё и расстегнула шубку. Сестра делала что-то из двух слоёв плотной ткани, напоминающее кошель для нескольких монет. Эрио сдержала любопытство и просто наслаждалась теплом, слушая треск костра и завывания злого ветра в кронах.
— Подержи кроху.
Кошка без лишних вопросов взяла младенца на руки и повернулась бочком к Шелли. Та сняла котелок и окунула в снег, затем положила себе на ноги, зачерпнула ложкой и принялась студить. Следом взяла свой маленький кошель и налила туда юшку. Жидкость не торопилась просачиваться, и Шель довольно кивнула. Эрио наконец вспомнила, как видела что-то похожее у крестьянских детишек, но никогда не придавала этому значения.
— А теперь придерживай вот так. О, ест. Поспешим, пока он не передумал.