Иохан впился взглядом в Эрио, затем в Шель, успевшую подкрасться и встать позади. Лицо его омрачилось тенью презрения.
— Благая весть. А эти крещённые хоть?
— Язычники. Но смирные.
Кошка припомнила, как отец покупал лошадь на ярмарке, и ей почему-то показалось, что в этот раз товаром выступала именно она.
— Так это, как же нам с нехристю жить на одной земле? Никак нельзя.
Эрио убедилась, что её вера или раса не имеют особого значения. Просто старикашка не хотел кормить лишние рты.
— Я даю тебе двадцать серебряных прямо сейчас, ты предоставляешь всё необходимое для зимовки вон в тот домик, который наособицу, а по весне они уйдут. Учти, эта девочка — охотник, и очень мне помогла в охоте, а значит и вам всем.
Понимала это и Года. Иохан попытался скрыть алчный блеск глаз за доброй улыбкой.
— Ох-йох, что ж вы сразу не сказали? Дадим-дадим, и овощи, и зерно, и кур пару. Токо это, его благородие запретил охоту без его разрешения. Вот старый охотник с семьёй, в который дом заселится нелюдь, и снялись с места, ища лучшей доли.
Года достала знакомый кошель и отсчитала старику монеты.
— Зови мужиков и переносите обещанное. И поторопитесь, мы долго ждать не намерены.
Довольный Иохан тут же отвесил поклон и поспешил в дом, с порога созывая семью. Тут же из незапертой двери выскочили детишки и унеслись созывать соседей.
— Пойдём, посмотрим на приобретение.
Кошка взяла Шелли за руку и отряд двинулся. Постройка даже издали казалась добротной, ухоженной, только высокие, посохшие, не доеденные скотиной сорняки выдавали запустенье. Года откинула ногой подпорку и, пригнувшись, вошла в сени. Справа показались загоны для животных, над которыми виднелась перегородка для сена, слева сплошная стена с ещё одной дверью. Внутри жилой части царил мрак и пустота.
— Ни черта не видно. Дайте факел! Апчхи!
Года, явно не столь хорошо видящая в темноте, внезапно весьма по-девичьи чихнула.
— Хп!..
Содрогнулась от скрываемого смеха Шель. Кошка дёрнула её, хотя сама силилась не засмеяться.
— Кхм, госпожа Года. Лучше не нужно. Отец говорил, что пыль может взорваться от огня, а мы её как раз подняли в воздух. Давайте лучше подождём, пока уляжется.
— Не нужно пока факел! Ладно, всё равно там дышать нечем. Но дом вроде неплохой, щелей в крыше не видно, если печь не разобрали добрые люди, то и вовсе хорошо. К слову, это тебе.
Женщина достала всё тот же кошель, забрала себе половину монет, а остальное бросила Эрио.
— Но вы и так столько для нас сделали…
Начала было Кошка, но Года тут же отмахнулась от возражений.
— Если мне придётся обирать нищих сирот, то лучше уж сразу броситься на меч. К тому же я взяла с тебя вполне неплохую плату, относительно потраченного времени.
— Выпьем за ваше здоровье, когда будем их тратить!
Вставил свои пять пенни Лагот и прошмыгнул в дом. Вышел он скоро, отряхивая руки.
— Хороший домишко. Даже погреб сухой, хотя там не топили с начала холодов.
Гам из деревни постепенно затухал, и к ним потянулась вереница людей, во главе со старостой. Тот расшаркивался, заискивал, как только мог, пока женщины наводили порядок, а мужчины носили сено с соломой, вёдрами перетаскивали зерновые в принесённые ими же ящики, доставляли овощи и бобы. Не забыли и о скудной мебели с утварью, даже притащили каменные жернова! Отдельно выдали нож, топорик, покрывало для сна, одеяло и моток верёвки. Вскоре из трубы повалил густой дым, а под навесом появилась небольшая горка валежника.
— Ваше благородие довольно?
Поинтересовался Иохан, когда в дом занесли последнее — пару кур.
— Вполне. Когда закончится кампания, мы навестим вашу деревушку.
Хоть прозвучало это дружелюбно, без намёка на угрозу, но староста сделался бледным, и поспешил отвесить поклон.
— Конечно, как будет угодно её милости! Мы всегда рады приютить вас и воздать заслуженные почести! И за детьми присмотрим, покуда не развеснится, хрест даю!
Года махнула рукой, и он поспешил удалиться.
— У вас грозная репутация.
Внезапно подметила Шелли, впервые заговорив к женщине.
— Имя нашего отряда тут хорошо известно, ведь Года начинала в этом герцогстве.
Хамон решил немного просветить несведущих, но поймал укоризненный взгляд начальницы и запнулся. Эрио внезапно вспомнила о его ноже и полезла за ним в сумку.
— Вот, спасибо, что одолжили.
Он не взял протянутый клинок, вместо этого снял перчатки и потрепал её и Шель между ушками.
— Оставь себе. Всё равно я устал выслушивать, что ношу бабский ножик.
Кошка разомлела под лаской грубой ладони, на миг вернувшей её в светлое прошлое. Но возня вернула в реальность, а может исчезнувшая с макушки рука. Перед ней стоял следопыт, чьего имени она так и не узнала. На его лице отражалась настоящая борьба, отчего на лицах всех мужчин просматривались широкие ухмылки.
— А! Забирай эту рухлядь! Всё равно его пора давно заменить, а я к нему слишком привык.
Следопыт всучил Эрио знакомый лук, тетиву и колчан со стрелами. Сразу после этого развернулся и ушёл к своей лошади. Внезапно Лагот бросил мелкий ножик прямо в Шелли. Кошка хотела перехватить предмет, но сестра удержала руку, дав понять, что всё в порядке.
— Ха-ха! А я говорил, что они одного поля ягоды! По коням, братья-разбойники! Наш священный долг к ночи опустошить баронскую кладовую!
С хохотом мужчины повыскакивали на лошадей, и Кошка наконец решилась задать мучающий вопрос.
— Постойте! Тот парень, которого вы отбили у волков…
— Отдал богу душу.
Лагот сразу понял, о чём речь, и озарил себя святым жестом.
— Добрый он был.
Кошка ожидаемо почувствовала лёгкую грусть.
— Все там будем, соплячка. Назови своё полное имя.
Года тоже оседлала коня и внезапно сменила тему.
— Эрио Эрхем Цагаан. Родового имени отец не сказал.
— Года Чёрная Вдова, отрёкшаяся от фамилии. Если судьба занесёт тебя в наши ряды, просто назови моё имя. До встречи, соплячка!
Кошка смотрела на удаляющуюся процессию сквозь размывающийся взор и не могла проглотить комок, подступивший к горлу.
— До встречи!
Прокричала она, несмотря на резанувшую горло боль, и помахала рукой.
— Пойдём домой.
Шмыгнула носиком Шелли, потянув за платье. Эрио утёрла слёзы, улыбнулась, и тихо ответила.
— Пойдём.
Глава 6
Тихо тренькнула тетива. Стрела вмиг преодолела расстояние и пронзила глаз. Весьма посредственного размера зайца немного отбросило, прокатило по снегу. В предсмертных конвульсиях он болтал лапками, запоздало пытаясь убежать от гибели.
Эрио перекинула лук за спину и пошла за добычей, разминая на ходу озябшие пальцы. Выдернув стрелу, Эрио, как и всегда, возблагодарила Году. Наёмница выпросила для неё разрешение на охоту, пусть только с луком, на мелкую дичь и с необходимостью отдавать половину шкур. Зато на столе почти всегда было немного свежего мяса, а излишки получалось выменивать на другие полезности.
Конечно, сытая жизнь не могла длиться вечно. Середина зимы оказалась невероятно суровой. Три недели стоял лютый мороз, пурга засыпала дом чуть ли не по самую крышу. Ни о какой охоте не могло идти речи. Кошка с ужасом думала о том, что случилось бы, не посвяти она большую часть времени именно запасанию валежника, которого к концу снегопадов практически не осталось. А после стало ещё холоднее. Каждый раз, уходя в лес, Эрио приходилось двигаться без остановок, чтобы не остаться там навеки.
Существенно потеплело лишь ближе к концу зимних месяцев. Тогда же Кошку сморила хворь, наслав горячку и заставляя срывать горло от кашля. Шелли пришлось отдать часть запасов и кур, чтобы травница дала целебное снадобье, а деревенские отдали немного дров. Пять ночей Эрио провалялась в бреду, и лишь затем смогла вернуться к своим обязанностям. Прошло ещё тридцать дней, март близился к концу, а снег и не думал сходить.
Размышляя о прошлом и грядущем, Кошка в два счёта сняла с зайца шкурку, выпотрошила, и понесла к саням. Пришлось потратить целые сутки, чтобы подобрать подходящие ветки, обработать, и скрепить верёвкой. Зато после этого она могла собирать в три раза больше хвороста, а сил тратить даже меньше. Подвесив мясо и шкуру на подготовленном креплении, Кошка надела самодельные рукавички, впряглась в сани и потащила их к деревне.