Стоял ядреный морозец, настроение, вопреки всем безобразиям, было приподнятым.
— А знаете, Петя, — ласково ухмыльнулся инспектор, — чует мое сердце, Россия скоро воспрянет!
— Взрывы разбудят? Дело товарища Хвана и тети Раи?
— Да, да… — мечтательно, почти в пророческом сомнамбулизме, продолжал Рябов. — Из-под глыб и прочего строительного мусора, Петя, я вас уверяю, воскреснет новая Россия. Сытая, дивно умытая, свободная от бандитов и ублюдков коррупционеров.
Я радостно кивал головой в шапке из меха магаданского бобра.
Тут в Спасской башне Кремля раздался взрыв.
Из окна под знаменитыми часами с курантами вылетел пресс-атташе США в России, сэр Джордж Робинсон.
Мы с Рябовым на лету подхватили его под мышки.
— Котики? Зайчики? — спросил Рябов.
Увы, гражданин континента Свободы молчал.
— Неужели даже среди американцев есть коррупционеры? — изумленно поднял брови я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
Сыщик пронзительно глянул на меня.
— Запомните, Петр, — строго и размеренно произнес он, — товарищ Хван и тетя Рая никогда не ошибаются. Нам с вами благоразумнее держаться подальше от Кремлевских стен, Госдумы и Белого дома. Мало ли что…
Словно в подтверждение этих слов, пресс-атташе Робинсон на мгновение очнулся, скосился на нас, предгибельно прошептал:
— Котики, зайчики…
Глава 37
Иствудские ведьмы
23.55 Москва, Чертаново
Уже давно Россия была обесточена и погружена во тьму. Газовые бароны намертво схватились с нефтедельцами, каждый день все накручивая и накручивая цены.
Результат схватки оказался плачевным.
Мы с сыщиком Рябовым сидели в вымороженной комнате, жгли сосновую лучину и энергично думали.
— Петя, — гортанно произнес детектив, — вам не надоело жить, как в пещере? Тупо таращиться на лучину? Лязгать от холода коренными зубами?
Вместо ответа я еще быстрее залязгал зубами. Правда, резцами.
— Так давайте же что-нибудь предпримем! — взорвался неугомонный Рябов. — Глядите, что пишут в прессе…
Я развернул свежую «Правду» и обомлел.
Крупный заголовок через всю полосу: «В Москву спецрейсом аэрофлота прибывают иствудские ведьмы».
— Кто их вызвал? — поморщился сыщик.
— Уверяю вас, только не я!
— Их вызвали нефтегазовые бароны.
Лучина затрещала и смрадно погасла.
Окружающий мир погрузился во тьму.
Лишь в проеме окна кроваво горел красный Марс.
— Так что же делать? — панически прохрипел я.
— Срочно в Шереметьево-2, — энергично произнес Рябов. — Ведьмочек будем брать в аэропорту. Тепленькими! Так сказать, с пылу, с жару…
Я, стреноженным сайгаком, подпрыгивая, освещенный лишь багряной планетой, живо натянул пятнистые штаны, расправил плечи.
Рябов передернул затвор именного браунинга.
На ощупь мы разыскали выходную дверь. Шагнули в московскую жуть.
02.10. Москва, Шереметьево-2
То, что перед нами предстали именно ведьмы, сомнения не было.
Одна — горбатенькая, с насупленной мордочкой.
Другая — верзила, с русой косой до упругих ягодиц.
Третья — курносая пигалица, в солнцезащитных очках с наклейкой элитного бренда.
Рябов достал из-за пазухи краюху бородинского хлеба, переживал ее мощными челюстями, стремительно вылепил две человеческие фигурки.
— Узнаете? — скосил на меня угольно почерневший глаз.
— Неужели?! — ахнул я. — Самсон Самсонович и Петр Петрович? Нефтяной и газовый короли?
— Они самые… — облизнул пересохшие губы сыскарь. Вынул из наружного кармана футляр со швейными иголками.
— Батюшки! — всплеснул я руками. — Никак вы собираетесь обшивать кукол?
Рябов усмехнулся.
Через минуту мягкий задушевный голос объявил по динамику:
— Иствудских ведьм Люси, Барбару и Алису доброжелатели просят подойти к мужскому туалету возле администрации вокзала.
— Вперед, Петя! — Рябов подтолкнул меня в спину. — Нам нельзя терять и минуты.
02.15. Шереметьево-2. Подле туалета с литерой «М»
— Протыкайте! — протянул Рябов ведьмам фигурки олигархов и цыганскую иглу.
Вопреки ожиданиям, ведьмы наотрез отказались.
— Ноу, — залепетали на американском диалекте.
— Россия во тьме! — возопил я.
— Он прав… — подтвердил сыщик.
— Ай эм сори! — неубедительно оправдывались фурии.
— Да что мы при Иване Калите живем?! — взорвался я, акушер второго разряда, Петр Кусков. — В третьем тысячелетии, как доисторические собаки, сидим при лучине?!