- У вас нет даже шпаги, капитан Блад.
- По-видимому, ее отсутствие и окрылило вас настолько, что ваша наглость одержала победу над вашей трусостью.
Тут вмешался полковник:
- Капитан Блад, говорите вы? Капитан Блад! Но не тот же флибустьер? Не...
- Вот именно: флибустьер, пират, бунтовщик и беглый каторжник, за голову которого английское правительство положило награду в тысячу фунтов стерлингов.
- В тысячу фунтов! - Де Кулевэн с шумом втянул в себя воздух. Взгляд его темных, с красноватыми белками глаз вонзился в спасителя его супруги. Что такое, что такое? Это правда, сэр?
Капитан Блад пожал плечами.
- Разумеется, это правда. Как вы полагаете, разве кто-нибудь другой мог бы проделать то, что, как я вам уже докладывал, было проделано сегодня ночью.
Полковник де Кулевэн продолжал глядеть на него с возрастающим изумлением.
- И вам удалось выдать себя за голландца на этом испанском корабле?
- Да. И этого тоже никто другой, кроме капитана Блада, не сумел бы проделать.
- Боже милостивый! - воскликнул де Кулевэн.
- Надеюсь, вы, невзирая на это, все же угостите меня завтраком, дорогой полковник?
- На борту "Ройял Дачес", - со зловещей шутливостью произнес Макартни, - вы получите тот завтрак, какой вам положено.
- Премного обязан. Но я еще раньше имел удовольствие воспользоваться гостеприимством полковника де Кулевэна, после того как оказал небольшую услугу его супруге.
Майор Макартни - он получил повышение после своей последней встречи с капитаном Бладом - улыбнулся.
- Что ж, я могу и подождать, пока вы разговеетесь.
- А чего именно намерены вы ждать? - спросил полковник де Кулевэн.
- Возможности исполнить свой долг, который повелевает мне арестовать этого проклятого пирата и отправить его на виселицу.
Полковник де Кулевэн, казалось, был поражен.
- Арестовать его? Вы изволите шутить, я полагаю. Вы находитесь здесь на французской земле, сэр. Ваши полномочия не распространяются на французские владения.
- Возможно, что и нет. Однако между Францией и Англией существует соглашение, по которому обе стороны обязуются незамедлительно выдавать любого преступника, бежавшего с каторги. И посему, мосье, вы никак не можете отказаться выдать мне капитана Блада.
- Выдать его вам? Выдать вам моего гостя? Человека, столь благородно оказавшего мне услугу, которая и привела его под мой кров? Нет, сэр, нет... Об этом не может быть и речи! - Так говорил полковник, демонстрируя перед капитаном Бладом некоторые остатки порядочности.
Но Макартни оставался серьезен и невозмутим.
- Я понимаю вашу щепетильность. И уважаю ее. Но долг есть долг.
- А я плевать хотел на ваш долг, сэр.
Майор заговорил более сухо:
- Полковник де Кулевэн, разрешите напомнить вам, что я располагаю кое-какими средствами, чтобы подкрепить мое требование, и мой долг заставит меня прибегнуть к ним.
- Что такое? - Полковник де Кулевэн был ошеломлен. - Вы угрожаете мне применением оружия здесь, на французской территории?
- Если вы будете упорствовать в вашем неуместном донкихотстве, у меня не останется другого выбора, как высадить здесь своих солдат.
- Позвольте... Гром и молния! Это же равносильно открытию военных действий! Это может привести к войне между нашими державами!
Но Макартни отрицательно покачал своей круглой головой.
- Это, несомненно, приведет только к тому, что полковник де Кулевэн будет отозван со своего поста, ибо на него падет ответственность за этот вынужденный акт. Мне кажется, - добавил майор с язвительной улыбкой, - что после вчерашних событий ваше положение и без того стало довольно шатким, мой дорогой полковник.
Де Кулевэн был уже весь в поту. Он тяжело опустился на стул, вытащил носовой платок и утер лоб. В полном расстройстве он обратился к капитану Бладу:
- Будь я проклят! Что же мне делать?
- Боюсь, - сказал капитан Блад, - что доводы майора безупречны. Он откровенно подавил зевок. - Прошу прощения. Мне не пришлось поспать сегодня ночью, я ведь провел ее в открытом море. - С этими словами он тоже уселся на стул. - Не расстраивайтесь, мой дорогой полковник. Судьба частенько наказывает тех, кто пытается взять на себя роль провидения.
- Но что же мне делать, сэр, что же мне делать?
У капитана Блада был очень сонный вид, казалось, он вот-вот задремлет, но мозг его работал с лихорадочной быстротой. Он уже давно убедился в том, что почти все офицеры колониальной службы делятся на две категории: одни, подобно де Кулевэну, попали сюда, промотав на родине все свое состояние, другие, будучи младшими сыновьями в майоратствах, вовсе этого состояния не имели. И капитан Блад решил, как он объяснял это впоследствии, забросить лот, дабы промерить глубину незаинтересованности Макартни и бескорыстность его намерений.
- Вам, разумеется, придется выдать меня ему, мой дорогой полковник. В награду вы получите от английского правительства тысячу фунтов стерлингов сорок тысяч реалов.
Оба офицера привскочили от неожиданности, и у обоих почти одновременно вырвалось недоуменное восклицание.
Капитан Блад пояснил:
- Так оно получается по условиям соглашения, на соблюдении которого настаивает майор Макартни. Награда за поимку любого беглого преступника вручается тому, кто передает этого преступника в руки властей. Здесь, на французской территории, таким лицом являетесь вы, мой дорогой полковник. Майор же Макартни в этом случае всего лишь представитель власти, сиречь английского правительства, которому вы меня передадите.
Лицо англичанина вытянулось, оно даже слегка побледнело; рот у него приоткрылся, дыхание участилось. Капитан Блад не напрасно закинул свой лот. Это дало ему возможность прощупать душу Макартни до самого дна, и тот стоял теперь перед ним онемевший, обескураженный: тысяча фунтов стерлингов, которую он уже считал своей, внезапно уплыла у него из рук, но приличие не позволяло ему протестовать.
Однако разъяснение, данное капитаном Бладом, имело и другие последствия. Полковник де Кулевэн тоже был сильно поражен. Перспектива получить столь круглую сумму странным образом повлияла на него, почти так же, как на майора Макартни - ее воображаемая утрата. И это создавало совершенно непредвиденные осложнения для наблюдавшего за ними капитана Блада. Впрочем, он тут же вспомнил слова мадам де Кулевэн, утверждавшей, что ее муж - азартный игрок, преследуемый кредиторами. Теперь в нем пробудился интерес; он старался представить себе, что должно будет произойти, когда придут в столкновение эти развязанные им злые силы, а в душе его уже затеплилась надежда, что именно тут и откроется ему путь к спасению, как уже случилось однажды в сходной ситуации.