Сегодня предстояло рыть ямы – один и восемь на ноль шесть и на метр в глубину.
– Могилы, что ли? – брякнул Сильвестр, уже лёжа в тарантасе на остатках сена. Скользкий забрался следом, привычно ощущая в кармане штанов вес Штуки – попытка «забыть» её на месте ночёвки, конечно, провалилась. Опытным путём удалось установить, что отделаться от Штуки путём закапыванья, зашвыривания в кусты и на деревья, злонамеренной утери и сжигания на костре – пустая и бесперспективная затея, и хотя Арни повторял потуги подобного рода, но уже лишь по привычке и для очистки совести.
Хозяин сердито пробормотал что-то и набычился.
– А тебе не всё равно? – пробормотал Арнольд, мерно покачиваясь на кочках и постепенно уплывая на выбоинах шоссе. – Не для нас – и ладно.
Убогое транспортное средство обогнал даже неспешный янус, подмигнув ездокам одним из своих лиц. Сидевший на его плече зеленовато-розовый в золотистую звёздочку профессиональный симбиот из числа веганцев (которые отнюдь не были веганами, очень даже любя мясо — впрочем, синтетическое) звонко хихикнул и осыпал путников водопадом искрящихся конфеток. Малые дети очень любили веганцев. Скользкий, будучи личностью последовательной, ненавидел. Но на их кондитерскую продукцию это чувство не распространялось.
* * *
Беседа 4.
– Повторялись. Четырежды. Я вот тут запротоколировал содержание. С помощью секретарши.
Пациент протянул свиток в ладонь диаметром, исполненный на казённом пергаменте с водяными знаками и печатью.
– Причём последний раз – не далее, как нынешней ночью. Почти рабский труд в грязи, трупы какие-то, склады с оружием, лопаты долбанные, прости Юпитер, с кривыми рукоятями, занозы эти, дери их квадригой!.. Утром из руки шла кровь! У меня! Я бы ещё понял, если бы подобное снилось плебею, даже вам, всадник, – но при моём общественном положении это просто неуместно!
– Успокойтесь, патриций, мы справимся с вашей проблемой. Однако не стоит тратить ваши драгоценные время и усилия на записи подобного рода. Мы и сами увидим ретрансляцию во время искусственного сна. Напротив, повторюсь: мне хотелось бы побольше узнать о том, как протекает ваше бодрствование. В идеале – предшествовавшее аномальному сновидению. И, как я уже отмечал ранее, детали также критически важны. Не скрывайте ничего. Ибо необходимо точно выяснить причину происходящего, найти источник, спусковой крючок, так сказать. А вот подробности конкретных… м-м-м… кошмаров можно без всяких опасений опускать, ибо, с точки зрения натурфилософии, сии несущественны. Итак, как же протекал день вчерашний?
– В заботах, всадник. В трудах. С утра обсудили нехватку общественных колесниц в юго-восточном районе. Молодёжь на семинар пришла достойная, в прениях выступала толково, подробно, но без суесловия. Я и сам… впрочем, не будем о личных заслугах. Постановили перенести дальнейшие обсуждения на осень. Поскольку после Катастрофы проблема либо рассосётся сама собой, либо встанет с новой остротой, и тогда надо будет тщательно изучить, насколько огорчены уцелевшие жители. Позже слушали о недостойном поведении неких юнцов, которые навестили квартал красных фонарей в подобающих противоположному полу одеяниях, чем нарушили устои и сбили с толку некоторых завсегдатаев, включая двух уважаемых сенаторов. Постановили вынести порицание патрициям, выговор всадникам, а двух плебеев подвергнуть заслуженной порке. В воспитательных целях. Дабы не уводили на путь порока юношей из хороших семей. Затем мы посетили баню, после чего начальство предложило взять работу домой. Я, конечно, как человек, супруга которого не пребывала в полном отсутствии или отъезде, действительно имел возможность прихватить с собой лишь работу, но даже эта малость пришлась весьма кстати, ибо Публий Секст и Юлия-младшая как раз приехали из летнего лагеря. На краткую побывку, так сказать.
– О чём беседовали с потомством, советник, если не секрет?
– А о чём сейчас все разговаривают?! О Катастрофе, конечно. Не о варварах же. Сын у меня в юных разведчиках. Им говорили, что грядёт большая война, после которой разумной жизни на планете не останется. И каждый житель Империи должен приложить все усилия, дабы враги шли в царство Плутона впереди нас. Чушь, конечно, но полезная. Патриотическая.
– Ну и как мальчик – готов пасть за Цезаря, да продлятся дни Его?
– Как и мы все – с восторгом! Ибо наша святая обязанность… Или вы сомневаетесь?
– Никакие сомнения в таких материях мне не свойственны, как и любому сознательному гражданину Империи. А дочь столь же отважна?
– Юлия Туллия как раз изучает самоотверженность. Углублённо. Между прочим, конкурс был — четыре подростка на место, но отборочный комитет учёл её происхождение от меня. Она, кстати, убеждена, что Земля разлетится на куски от прямого попадания астероида, однако нам следует встретить неизбежную гибель достойно, в лучших традициях древних героев. Соответственно, последнее время просит купить ей ванну слоновой кости на позолоченных львиных лапах и специальную бритву модного западного бренда, избави Юпитер от зла. Я обещал – чего не сделаешь для ребёнка! Вот у моего сослуживца, благородного Гая Аппия, сын Клавдий увлёкся восточным варварством, так ему требуется два личных раба и друг, чтобы при необходимости перерезать Клавдию горло. Ну, такого друга Гай уже нанял, с его средствами дело нетрудное, а насчёт рабов вышла неувязочка: рабство-то опять запретили, и нарушить национальные устои можно лишь с персонального разрешения Цезаря. Приходится искать подходы к Императору, и это — большие деньги, сами понимаете, но ничего не жаль ради любимого отпрыска!
– А ваша достославная супруга?
– Жена-то? Клео… Вот тут я, прежде всего, желаю сделать заявление. Поскольку хочу внести некоторые уточнения в то, что говорил на её счёт в прошлую встречу. Официально утверждаю – и прошу запротоколировать – что характеристика, данная мною ей, содержала определённые, сугубо речевые, оговорки и отличалась чрезмерной жёсткостью. Ибо Юлия Клеолинда – почтенная матрона, образец добродетели, жизнь и деятельность которой подчиняются заветам Богов и не бросают ни малейшей тени на мою репутацию в обществе. Она родила трёх прекрасных детей, в том числе, двоих сыновей, старший из которых успешно служит Отечеству в качестве ответственного сотрудника банка «Слово Меркурия». Клео неплохо музицирует на арфе. И если её кулинарные способности оставляют желать много лучшего, то не все же таланты должны быть даны одной женщине! И хотя в её натуре наблюдается переизбыток яда и желчи, но, по сравнению с её матерью и тётками, Клео – просто нимфа какая-то, прости Юпитер. А то, что она не слишком умна, так одного мужа высокого интеллекта в семье вполне достаточно.
– Простите, советник, но река времени неостановима, и я вынужден прервать ваш блистательный монолог. Мы не сомневаемся в превосходных качествах подруги вашей многоценной жизни. Однако как же она относится к неизбежной Катастрофе?
– О, она утверждает, что потекут реки расплавленной лавы, либо грядёт глобальное землетрясение, либо нахлынет всемирный потоп (до конца прорицатели из её любимой передачи не определились, и она колеблется вместе с ними), но начальство непременно спасётся. И предлагает потребовать у патрона места в убежище для себя и семейства.
– И вы?..
– Пока не разговаривал. Не хочется обременять…
– Советую побеседовать как можно скорее. Не исключено, что именно чувство вины перед женой и общая обеспокоенность фатальным образом влияют на вашу тонкую нервную систему. А что вы сами полагаете по поводу Катастрофы?