Каждое слово звучало чётко и громко - в Валере словно открылся не известный доселе талант оратора.
Антон приблизился, ища глазами Коляна. Приятель обнаружился возле фруктового латка. Он стоял с сигаретой в зубах и, сложив руки на груди, наблюдал за дурачком.
- Похоже, перепил, - прокомментировал он, заметив подошедшего Антона. - Не знал, что наш бродяжка умеет так вещать. Я вообще думал, что он едва слова выговаривает.
Несколько мужчин подтянулись к паперти. Их позы показались Антону угрожающими. Один из них что-то негромко сказал Валере, но тот не обратил внимания. Возмущённо заголосила баба в белом платке - призывала урезонить безобразника. На крыльцо вышел батюшка - тощий, болезненный на вид, в болтающейся, как на вешалке, рясе. В прошлом году у него умерла от рака желудка жена, и с тех пор он сбросил килограмм десять, став похожим на обтянутый кожей скелет. Смерил усталым взглядом Валеру. Послушал, что тот говорит. Люди смолкли в ожидании, но, кажется, священник не знал, что делать, и прихожане это почувствовали.
Двое мужчин, отделившись от толпы, взбежали по ступенькам и подступили к дурачку.
- Пойдём! - оживился Колян, выбросив окурок. - Сейчас что-то будет.
Глаза его заблестели, и он поспешил к церкви. Антон последовал за ним.
Мужчины увещевали Валеру недолго. Когда он проигнорировал их в очередной раз, один из них толкнул дурачка в плечо. Тот покачнулся, но равновесие удержал. Священник словно проснулся.
- Прекратите! - сказал он, делая шаг вперёд. - Насилие…
- Спокойно, батюшка, - перебил его один из мужиков, обернувшись через плечо. - Щас всё сделаем.
Он подскочил к Валере и заломил тому руку за спину.
- А ну, пошли-ка! - зловеще процедил он.
- Не трогайте его! - крикнули из толпы.
Мужики стащили дурачка с паперти и поволокли через площадь. Валера шагал молча, по-птичьи вертя головой на тонкой шее, но спустя секунд двадцать начал вдруг вырываться и, как ни удивительно, ему удалось освободиться. Он побежал в сторону кипарисовой аллеи, а мужики рассмеялись ему вслед. Один из них махнул рукой - мол, пусть проваливает.
- Я думал, отметелят, - с сожалением проговорил Колян. - Интересно, это его так с моллюсков развезло? Надеюсь, братана моего не накроет. А то начнёт тоже толкать речи с церковной паперти.
- Он ел этих тварей? - спросил Антон.
Колян кивнул.
- Попробовал. С пивком. Нажарил и хрумкал весь вечер. Кстати, говорит, вкусно, и вонь после того, как над огнём подержишь минут пять, проходит. Так что зря не набрали этих кальмарчиков, пока на улицах валялись. А дворники, небось, тему просекут и, вместо того, чтобы сжечь, бизнес откроют по продаже закуски. Обогатятся.
- Моллюски могут быть ядовитыми, - заметил Антон.
- Ну, братан пока жив. И Валера вон тоже. Хотя не сказать, чтоб здоров, но тут дело, кажется, в дурной башке.
- А ты закуску эту пробовал?
Колян фыркнул.
- Вот ещё! Я морепродукты вообще на дух не переношу. А на мидии у меня аллергия. Однажды, ещё мелкий был, нажрался, так у меня живот скрутило - думал, сдохну! Три дня чистило изо всех дыр. С тех пор ничего, что дышит жабрами, ко рту даже близко не подношу. Ну, кроме рыбы, конечно. И крабов. Крабов я люблю.
Люди стали расходиться. Священник несколько минут ещё постоял на крыльце, беседуя с подошедшими к нему женщинами. Они охали и качали головами. Батюшка смотрел на свои ноги и говорил в бороду - такая имелась у него привычка.
- Идём прогуляемся, что ли? - предложил Колян.
- Я должен к матери заскочить на работу, - соврал Антон.
Воспоминание о кровожадном блеске, вспыхнувшем в глазах приятеля, произвело на него неприятное впечатление.
- Ну, как знаешь, - с лёгким раздражением сказал Колян. - Звони, если что. Можно вечерком пива попить.
Он медленно пошёл прочь, засунув руки в карманы широких спортивных штанов.
Антон постоял немного и решил, что, действительно, было бы неплохо зайти к матери в универ и поглядеть на разделанного моллюска. В конце концов, в следующем году они, вероятно, уже начнут проходить первичноротых.
***
Нина захлопнула окно и вернулась к письменному столу. Мало того, что от выброшенных штормом моллюсков до сих пор не выветрилась из города вонь, так муниципалы додумались сжигать дохлых тварей на кирпичном заводе. Оно, конечно, понятно: куча ещё девать столько мёртвой смердящей плоти, но теперь чёрный дым валил из двух возвышающихся на горизонте труб и опускался в виду безветрия на улицы. Пахло гарью и ещё чем-то странным. Не то чтобы неприятным, но… незнакомым.
В дверь постучали.
- Кто там?
В комнату заглянул Антон.
- Привет, мам.
- А-а, заходи. Какими судьбами? Дай угадаю: решил поглазеть на научное открытие?
Антон кивнул.
- Ну, если не боишься запаха…
- Не боюсь. По-моему, уже принюхался.
Нина повела сына в лабораторию. Достала из холодильника препарированный образец, разложила на металлическом столе.
«Как в прозекторской», - мелькнуло в голове у Антона. Только труп был не человеческий, а… не известно, чей.
- Смотри, вот это присоска, - Нина взяла карандаш и указала на овальный нарост, расположенный в центре тела. - По структуре напоминает то, что используют рыбы-прилипалы. Для движения служит вот эта полость. Действует по принципу реактивного двигателя. Ну, это ты должен знать.
Антон кивнул.
- Вода засасывается ртом и выбрасывается через сфинкер, - сказал он. - В результате толчка животное движется вперёд.
- Двигательные мышцы и щупальца очень слабые. Такое впечатление, что эти существа сами практически не передвигаются - разве что могут подплыть к спящему хозяину. Ну, или переместиться вдоль поверхности его тела.
- Значит, паразиты?
- Возможно, симбиоты. Просто я пока не представляю, какую пользу они могут приносить партнёру.
- Очищают кожу от… - Антон задумался. - Ну, мало ли.
Нина пожала плечами.
- Хотелось бы увидеть животных, к которым прикрепляются эти моллюски. Тогда, вероятно, многое стало бы понятно.
- А почему эти существа умерли? - спросил Антон. - Что их убило на берегу?
- Думаю, избыток кислорода. Особь, которую ты видишь, не имеет лёгких - только жабры.
- Понятно.
- Вообще… - Нина запнулась, не зная, как точнее выразить мысль, - эти существа производят впечатление недоразвитых. Может, быть, это следствие регрессивной эволюции, а может, перед нами детёныши. В общем, есть что исследовать, - Нина улыбнулась. - Вот только хорошо б раздобыть взрослую особь для сравнения. Если, конечно, она существует.
- Ну, может, её ещё выбросит на берег.
Антон поймал взгляд матери. Она смотрела на него задумчиво. Кажется, слова сына её не обнадежили.
- Ладно, я пойду, - сказал Антон. - Если нет больше ничего интересного.
- Раз уж ты всё равно здесь, - Нина сдвинула концом карандаша взрезанную плоть в нижней части моллюска, - взгляни вот на это.
Антон наклонился и тут же отпрянул: в нос ударил резкий и очень странный запах.
- Чувствуешь? - удовлетворённо кивнула Нина. - Вот откуда исходит вонь. Она исчезает после термообработки, как показал случайный опыт сжигания моллюсков в заводских печах. Остаётся лишь необычный запах, который, вероятно, служит средством общения между особями.
- Что это за орган?
- Железа. Вырабатывает секрет. А вот эта косточка её защищает. Странно, потому что обычно скелет прикрывает жизненно важные органы - сердце или мозг.
- А у этих тварей есть мозг?
- И да, и нет.
- Как это понимать?
- Вы ведь проходили червей?
- Хочешь сказать, у этих моллюсков мозг состоит из нескольких нервных узлов? Лестничное строение?
Нина кивнула.
- Шесть нервных узлов. Думаю, этого достаточно, чтобы прикрепляться к носителю, есть и размножаться. Хотя пока не представляю, как они осуществляют последнее. Все имеющиеся у меня образцы совершенно идентичны, так что я не могу сказать, есть ли у этих моллюсков гендерное деление. Я вообще пока половых органов не обнаружила.