– Подумай над этим, Маленький Брат. Как часто в нашей жизни мы полностью свободны в своем выборе? Времена года влияют на нас. Звезды управляют нами. На нас давят обстоятельства. Нами управляет судьба. Ты являешься тем, кем ты являешься, потому, что таким определенным образом сложился твой жизненный путь. Ты делал свой выбор, но в действительности у тебя было не так уж много реальных возможностей выбирать – из всего встречающегося на твоем пути многообразия ты выбирал лишь то, что считал правильным. Теперь представь мою жизнь. Меня влечет другой поток Дао. Женщины влюбляются в меня; богатство само течет ко мне в руки; воинское искусство цветет во мне. Я не просил ничего этого. Все пришло ко мне по велению судьбы. И я принял ответственность за это. Нас обоих прозвали Бабочками. Мы должны либо свободно летать, либо погибнуть. Дай же мне шанс улететь на свободу. Позволь мне следовать велениям моей собственной судьбы.
– Я не отстану от тебя до самой твоей смерти.
– Это крестьянский способ мышления. Ты и я – мы оба должны стараться жить как герои. Все мы в конце концов умрем. Я знаю: в других жизнях я вернусь обратно на Землю. Но сейчас я выполняю мою роль так же, как ты ¦- свою. Позволь мне и дальше выполнять мою роль.
Надеясь выиграть время, Сайхун неторопливо налил себе еще чаю. Он был согласен с Бабочкой; его поразила способность Старшего Брата проникать в суть вещей и событий. С другой стороны, он не видел причины прерывать жизнь какого-либо конкретного человека. А Бабочка действительно был необычной, в своем роде уникальной личностью, думал Сайхун. Этот серый, обыденный мир нуждался в столь неординарных личностях.
Сайхун встал и повернулся лицом к брату, наслаждаясь тишиной и спокойствием мгновения. Теперь он понимал, насколько любит его.
Сложив руки на груди, оп слегка поклонился:
– Ты перестанешь вести жизнь преступника?
– Теперь я многое понимаю гораздо лучше. Уверяю, что этого больше не будет.
– Старший Брат, пожалуйста, подумай о себе. Постарайся ненадолго залечь и не показываться.
– Постараюсь, Маленькая Бабочка.
– Я уйду первым.
– Пожалуйста, иди г ›медя нней.
Сайхун пересек насыпь-мостик и ступил на каменную дорожку. Взглянув поверх раскачивающихся вершин вековых деревьев, он увидел на фоне лавандового неба серовато-зеленые вершины далекой горной цепи. Он подумал о своем учителе, который сейчас был где-то далеко-далеко, на почти недосягаемом скалистом пике. Какой далекой, почти нереальной казалась та жизнь в горах! Он шел и раздумывал, как объяснит учителю те чувства, которые он испытал среди равнин. Ничего, он все объяснит, думал Сайхун. Безусловно, у них должна быть какая-нибудь альтернатива.
Он оказался у ворот рядом с павильоном. Розовый куст приготовился брызнуть множеством бутонов. Кончики темно-зеленых стеблей были сплошь усеяны красными и розовыми упругими шариками. Легкий ветерок ласково шевелил ветви. Сайхун чувствовал, как чувства захлестывают его. Он с трудом подавил в себе желание обернуться назад.
Прибыв на железнодорожную станцию в Тайшань, Сайхун сел на дряхлый автобус, который направлялся к подножию горы. Со времени его встречи с Бабочкой прошло уже четыре дня, и он считал вопрос решенным. Оставалось только воссоединиться с братьями-монахами и вернуться в Хуашань. Сайхун чувствовал удовлетворение от выполненного задания: он много путешествовал, немало повидал, встречался с необычными людьми и вышел победителем в нескольких трудных поединках. Вот такая жизнь ему нравилась. Он чувствовал себя настоящим воином, знатоком боевых искусств – человеком, который живет ради приключений. Рыцарем, который борется за правду и справедливость. Со временем он может стать членом братства незаурядных людей вроде его учителя и тех, кого он повидал в пекинской чайной. День выдался пасмурным, туманным. Вершина Тайшань накрылась полупрозрачной кисеей дымки. Сайхун договорился с Уюном и Уцюанем, что они встретятся не на самой вершине, а на соседней горе пониже. На менее хоженом, восточном маршруте к Тайшань находился Храм Тройного Янь. Там и встретились три товарища. Сайхун рассказал братьям о своей встрече с Бабочкой. Теперь они могут возвращаться, Хуашань останется вне опасности, и они использовали лишь немногим более двух месяцев из срока, установленного Цинъи.
– Ты что – рехнулся? – яростно напустился на него Уцюань. – Ты мог схватить ублюдка, а вместо этого отпустил его?!
– Да-а, ты совершил серьезную ошибку, – добавил У юн.
– О чем это вы? – изумился Сайхун. – Это было просто недоразумение. Его обвинили в совершенно недоказанных преступлениях. Кроме того, Бабочка дал мне слово, что будет вести тихую и скромную жизнь.
– Глупый ты малец! – укорял старший брат. – Да он никогда не изменится! И ты позволил ему охмурить тебя!
– Охмурить меня? – Сайхун покраснел от гнева. – Это невозможно. Я не один год занимаюсь медитацией, и разум мой силен.
– Так открой глаза, тупой медитирующий монашек, – едко бросил Уюн. – Ты все еще неспособен отличить белое от черного.
– Нам приказали привести его обратно, – продолжал Уюн. – Ты все испортил. Теперь нам придется начинать сначала.
– Нет! – воскликнул Сайхун. – Дайте ему шанс. Он обещал остановиться. Я знаю его с детства – он не станет лгать.
– Какой же ты наивный! – изумился Уюн. – Даже если это было бы правдой, он все равно должен быть наказан за прошлые прегрешения.
– Но ведь они уже в прошлом, – с нажимом произнес Сайхун.
– Для меня это не имеет значения, – ответил Уюн, – я должен выполнить данное мне приказание.
– Я согласен с ним, – вмешался брат.
– Давайте вернемся обратно. Великий Мастер нас рассудит, – в отчаянии предложил им Сайхун.
– И явиться к нему с пустыми руками? – во взгляде Уюна светился сарказм. – Вот тогда ты и узнаешь, что такое настоящее наказание!
– А Ду? – в свою очередь спросил Уцюань. – Ты же договорился с ним. Теперь и он будет охотиться за нами.
– Я передал ему только три книги! – закричал Сайхун. – Поскольку я не забрал Бабочку из поместья Божественного Орла, сделка аннулируется.
– Но ведь книги остались у него.
– Я сохранил две последние. Все техники описаны именно в них. Первые три – чистая теория. И я верну их нашим старейшинам. В конце концов, мы потеряли не так уж много.
– Если не считать времени и Бабочки, глупый щенок! – взорвался Уюн. – Неужели ты не понимаешь, какую кашу ты заварил?!
Сайхун промолчал, чувствуя неожиданный страх. Впервые он задумался, насколько он был неправ, позволив Бабочке уйти. Там, в саду, все казалось таким простым; теперь же он был ни в чем не уверен.
Внимательно поглядев на него, Уюн немного смягчился.
– Ладно, сделаем так: мы проследим за ним, наблюдая за деятельностью банды «Зеленого Круга». Если окажется, что он действительно исправился, мы вернемся за советом к Великому Мастеру. Если же этого не произойдет, у нас еще останется время на его поимку.
Уцюань кивнул. Сайхун также согласился. Он ничего не сказал. Чем больше он размышлял над этим, тем хуже становилось у него на душе.
Судя по всему, в последующие дни удача отвернулась от них – поезда совершенно выбились из графика, а Бабочки и след простыл. Они медленно двигались на юг по направлению к Янцзы, изо всех сил утешая себя наивной надеждой, что Бабочка обязательно должен появиться среди членов «Зеленого Круга». Постепенно появились кое-какие сведения.
Китайцы казались нацией шпионов и соглядатаев. Сайхуи всегда ненавидел это качество в людях, но теперь он даже был благодарен ему. Страна полнилась людьми, каждый считал своим долгом вмешиваться в дела других, и практически в любой ситуации можно было найти свидетеля любого события. В тайном мире подобное любопытство служило главным источником информации. Чтобы получить нужные сведения, достаточно было хорошо заплатить.
Вскоре начали появляться все новые факты; они свидетельствовали о том, что Бабочка не только не перевоспитался, но наоборот удвоил свои усилия. Когда троица прибыла в Янчжоу, появились еще более беспокоящие слухи. Бабочка убил нескольких политиков в Шанхае, а теперь, пытаясь скрыться от возмездия, заодно сопровождал вверх по Янцзы груз опиума.