Но и в Китае, и в Америке бокс оставался фундаментальной, первобытной реальностью — ритуалом примитивного сознания перед алтарем из костей и связок.
Чем более воинственным становился Сайхун, тем более беспокойной была его повседневная жизнь. К лету 1964 года он уже не мог терпеть проживания в крохотной каморке, скудный рацион в основном из риса и небольшого количества овощей. Ему надоело с отвращением отказываться от объедков с тарелки дяди Лемми. Сайхун отправился в бюро по трудоустройству и получил работу повара в ресторане в Квинсе; в то же время он вместе со своим двоюродным братом переехал в район улиц Элдридж и Брум в Боуэри.
Они поселились в пятиэтажном кирпичном сооружении. На улицу выходило странное крыльцо со ступенями и небольшой аркой в греко-римском стиле. В видавшей виды стальной двери виднелось крохотное оконце. Узкие лестничные пролеты, петляя и извиваясь, тянулись до самой крыши. Стены были окрашены в отвратительный багровый цвет. Двери были темно-коричневыми. Все они были изготовлены из прочного металла. Независимо от времени суток, ни одна дверь в доме не оставалась открыта и ни один человек не мелькал в полумраке коридоров. Повсюду виднелась лишь отслаивающаяся краска да мародерствующие тараканы. Но при этом здание было живым: отовсюду слышались крики, говор, шум и вопли. Где-то кричали дети, недалеко громко бормотала латиноамериканская музыка, рядом за стеной занимались любовью.
Жилище оказалось крохотной четырехугольной комнатушкой с низким потолком, двумя окнами и вытертым линолеумом, рисунок на котором напоминал абстрактные узоры на мужском нижнем белье. Коричневые с жел-
Жирники Дао____________Золотые перчатки_____________________389
урм обои местами были ободраны, из-под них проступала растрескавшаяся штукатурка. Ванная, безусловно, видала лучшие времена еще задолго до рож-дения Сайхуна. Плитка в ванной встречалась гораздо реже, чем заплаты замазки; изношенные донельзя краны давно утратили свой хромированный наряд и теперь тускло желтели медью. Кухня оказалась просто открытым цитачком прямо напротив стены: там стояла мойка, небольшая плитка и холодильник. Единственная лампочка без абажура свисала с потолка по центру комнаты.
Жара внутри стояла просто одуряющая. Сайхун попытался открыть ок-цо. Оно не поддавалось.
— Не открывай, — серьезно произнес его двоюродный брат, молодой человек по имени Вин. В переводе его имя означало «Вечная Красота», но на сдоом деле Вин выглядел словно щепка.
<,: — Почему это?
— Потому что иначе в комнату заберутся пуэрториканцы и кубинцы. Сайхун выглянул на улицу. Внизу он увидел небольшую аллею, где до-
«[рвладельцы соседних доходных домов держали свои контейнеры для мусора. Железные пожарные лестницы на фасадах были покрыты многолетними дорями краски и ржавчины. Окна, смотревшие на Сайхуна с противополож-#ой стороны улицы, еще хранили декоративную лепнину, которая намекала на те времена, когда владельцы этой недвижимости, очевидно, гораздо больше гордились своей собственностью, чем сейчас. Стекла были в основном грязными и пыльными, так что разглядеть внутреннее убранство за ними фмо нелегко. Кое-где на подоконниках стояли вазоны с цветами; в некоторых окнах на веревках сушилось белье. Свет заходящего солнца пробивался рниз оранжевым потоком через частокол домовых труб и телевизионных *нтенн. Неумолкающий уличный говор иногда прерывался визгом, воплями, (фанью и выстрелами.
е . Сайхун обернулся и осмотрел комнату. На двери было пять замков и специальная стальная цепочка. Мебели почти не было: стол, пара деревянных стульев да несколько корабельных сундуков, накрытых чистыми, но совсем Изношенными полотенцами. Вин указал на кучу сложенной армейской одеж-ды:
— Вот все, на чем нам придется спать. На день мы складываем их сюда, д Потом он подошел к батарее и вынул из-за нее стальной прут длиной немногим более фута. «Куда бы ты ни шел, бери его с собой. Предварительно ЗДверни в газету. Тебе он понадобится».