— Приветствую тебя, Бессмертная Лягушка! — торжественно произнес Великий Мастер.
Бессмертная Лягушка неохотно вернул приветствие, зычно прочистив глотку. Потом на лице бессмертного мимолетно мелькнуло раздражение и тут же исчезло. Человек-жаба снова замер, словно погрузился в спячку. Воцарилась долгая тишина.
— Когда мастер достигает вот такой стадии совершенства, — шепотом сказал Великий Мастер Сайхуну, — он становится «Бессмертным Духом», полностью теряя ощущение самого себя. Он избавляется от любых чувственных ощущений. Он находится в совершенном единстве с духовным началом. Бессмертная Лягушка достиг наивысшей ступени даосизма, долгое время занимаясь цигун и медитацией. Теперь он слился с Великой Пустотой. Нам кажется, что он спит, потому что он постоянно находится в стадии самоосознания.
Но вот Бессмертная Лягушка вновь открыл свои глаза. Великий Мастер поклонился ему и произнес:
— Вот перед тобой мой ученик, о Бессмертный.
Бессмертная Лягушка зашевелил горлом, вроде он жевал что-то, потом вдруг одним прыжком скакнул прочь от надоедливых пришельцев, покрыв расстояние в добрых двадцать футов. Он приземлился в той же позе сидящей лягушки, на мгновение замер, а потом таким же внушительным прыжком вернулся обратно, мягко и беззвучно приземлившись перед испуганным Сай-хуном. Внимательно осмотрев Сайхуна с ног до головы, Бессмертная Лягушка недовольно прохрипел:
— И ты действительно пришел, чтобы повидаться со мной?
— Да, Бессмертный, — неуверенно пробормотал Сайхун.
— П-с-с-с! Ты даже не понимаешь этого!
— Но это выглядит как-то странно.
— Странно?! — возмущенно проквакал Бессмертная Лягушка. — Странно, говоришь?! Да это моя медитация! Я могу прыгать так высоко и далеко потому, что мое тело наполнено ци\ Я могу сделать свое тело легче воздуха. Потом, я еще медитирую около воды или сидя на деревянном кругу, который плавает по воде. Вода — это мой элемент. Она несет в себе электричество. Тело тоже обладает электричеством. Внешнее электричество пробуждает внутреннее электричество. Понял?
— О да, Бессмертный!
— Ничего ты не понял! — прокричал Бессмертная Лягушка. Сайхун с невинным видом потупил взгляд. Какое-то мгновение бессмертный все еще клокотал от возмущения, потом немного успокоился.
— Что ж, малыш, может быть, однажды я научу тебя чему-нибудь. — Пробормотав эти слова, Бессмертная Лягушка вновь неподвижно замер.
Вскоре после этого Сайхун начал ощущать на себе влияние Бессмертной Лягушки, и Бессмертных Инь и Ян, и Бессмертной Летучей Мыши. Они стали постоянно приходить к нему во сне, разговаривая с мальчиком о сложных
74_______________________Глава девятая Ден Мин Дао
вещах, которые Сайхун потом не мог даже ваюмнить. Но он чувствовал, что они каким-то образом направляют его жизненный путь. Тогда Сайхун решил поговорить об этом с двумя служками, но те ничего ему не сказали. Сайхун несколько раз подходил с этим вопросом к Великому Мастеру, но тот сразу резко отворачивался и молча уходил прочь.
Глава десятая
Поворотная точка
Несмотря на то что отношения между Сайхуном и Великим Мастером стали более близкими и теперь скорее напоминали отношения между дедушкой и внуком, все же для мальчика учитель оставался непререкаемым авторитетом и источником мудрости. Великий Мастер был добр и терпелив, но мог стать также жестким и требовательным. Как и все патриархи в Китае, Великий Мастер держал Сайхуна, что называется, в ежовых рукавицах, направляя каждую ступеньку развития и строго наблюдая, чтобы ничто из потенциала ученика не осталось нетронутым в процессе его роста. Великий Мастер не допускал никаких сомнений в отношении собственного авторитета; точно так же нетерпимо он относился к расспросам об истории его жизни. Он был мастером-даосом, а значит, его личные дела и жизнь не подлежали обсуждению. Великий Мастер ни словом не обмолвился ни о дате, ни о месте своего рождения, ни о том, где он учился, ни о местах, где довелось побывать. Таинственное молчание окутывало даже периодические исчезновения Великого Мастера, когда он вдруг без всякого предупреждения уходил куда-то, иногда на несколько месяцев подряд.
Единственным, что по мнению Сайхуна являлось точным в отношении его учителя, были его слова о том, что он-де вырос и был воспитан здесь, в Хуашань. Как же удивился Сайхун, когда однажды старый монах сообщил ему по секрету, что таинственный «Гунгун» родился совсем не в Хуашань, а пришел сюда из других мест.