В тот же вечер он и два друга-служки собрались, чтобы обсудить свое будущее.
— Мы прошли весьма необычную подготовку и наше воинское искусство удивит многих, — страстно доказывал Сайхун. — Мы должны предложить все, что умеем, нашей родине.
Оба служки, которые когда-то присматривали за этим мальчуганом, теперь сидели и серьезно слушали. Туман В Ущелье редко выражал вслух свои внутренние ощущения, а Журчание Чистой Воды, всегда шумный и говорливый, становился удивительно скромным, когда от него требовалось высказать свое собственное мнение. Сайхун окончил свою пламенную речь, и наступила долгая тишина. Потом Журчание Чистой Воды как-то просто сообщил, что собирается покинуть горы.
— Мы — знатоки боевых искусств. Мы можем сражаться,—пояснил он. — Когда я думаю о бесчеловечных поступках японцев по отношению к нашим женщинам, детям и старикам, я не в силах сдерживать себя. И я не собираюсь стоять в стороне — я буду убивать этих головорезов.
120___________________Глава пятнадцатая__________Ден Мин Дао
— Я тоже, — присоединился к нему Сайхун.
Они оба обернулись к Туману В Ущелье: тот не произнес ни слова, но твердо выдержал их взгляды. Он не возражал двум товарищам, и они поняли
— Туман В Ущелье пойдет с ними.
— Сражаться с врагом и одновременно оставаться членом секты невозможно, — не унимался Сайхун. — Точно так же невозможно будет следовать нашим правилам на поле боя. Что ж, пусть мир поглотит меня. Я покидаю секту.
— Сайхун, — возразил Туман В Ущелье, — ты не должен отказываться от своего пути.
— Я стану странствующим даосом, который не принадлежит ни одному монастырю или храму. И потом, иногда мне кажется, что нашу жизнь здесь выдержать просто невозможно. В конце концов, я никогда не ем досыта, а утомительные занятия семь дней в неделю меня просто угнетают. Подумайте только: каждый день нужно просыпаться пораньше и читать эти сутры; потом скудный завтрак и опять сутры; дальше обед и снова сутры; пришло время ужина — после него не забудь про сутры; и даже перед сном прочти хотя бы несколько! Нет, точно вам говорю: лучше я стану аскетом-одиночкой.
— Но ведь ты принял обет, — попытался несколько охладить его пыл Журчание Чистой Воды.
— Да, я знаю. Я останусь даосом. Но даже если я стану читать сутры на поле битвы, это будет выглядеть издевательством. Я буду беспощаден, борясь за собственную жизнь. Да, я буду есть мясо, в голове у меня будут черные мысли, потому что я буду убивать. Как я могу уважать там наши здешние правила? Ведь мне потребуется вся моя энергия и сила, чтобы сконцентрироваться на сражении.
Служки переглянулись.
— Поступай как хочешь, — сказал наконец Туман В Ущелье, — а я попытаюсь не нарушать наших обетов.
— И я тоже, — подал голос Журчание Чистой Воды.
— Да как вы можете говорить так? — с жаром набросился на них Сайхун.
— Вы же будете убивать. Разве монахи не говорили, что тот, кто убивает, попадет в ад и там будет наказан?
— Они говорили, — с нажимом проворчал Журчание Чистой Воды, — что убивать равного себе человека — это грех. Но разве люди те, кто творит эти зверства?
— Кроме того, Сайхун, — сказал Туман В Ущелье, — мы должны бороться со злом, сохраняя себя. Мы убиваем не для наслаждения, но всем нам случалось отбиваться от бандитов и диких зверей, которые нападают на нас в горах. Даже святой должен уметь защитить себя. Мы не устраивали никаких провокаций — это они на нас напали. И защитить себя — наше право.
На следующий день Сайхун отправился поговорить с Великим Мастером. Теперь на нем было не монашеское одеяние, а черные одежды бойца,
Хроники Дао__________________Война___________________________121.
туго застегнутые в запястьях и у щиколоток. Подойдя к келье, он поклонился и попросил разрешения войти. Великий Мастер кивнул ему в ответ.
— Я покидаю Хуашань, — решительно сказал Сайхун.
Глаза Великого Мастера сузились, превратившись в едва заметные щелки. Не дожидаясь, пока старик скажет хотя бы слово, Сайхун быстро добавил:
— А еще я ухожу из нашей общины.
Тут Великий Мастер яростно хлопнул ладонью по столу, буравя Сайхуна сердитым взглядом. Впервые увидев своего учителя в таком состоянии, Сайхун удивился и даже испугался.
— Щенок! Прикрой свой слюнявый рот! Думай лучше и никогда больше не мели мне всякую чушь, которая едва пришла тебе в голову!
— Но я не могу соблюдать наши правила на поле боя.
— Интересно, кто сказал тебе, что ты куда-то идешь? Откуда у тебя появились эти недостойные мысли? Ты не будешь носиться, стараясь утолить свои смехотворные желания; ты должен продолжать свое обучение!