Элдарин волновалась за меня. Они с Вуно вышли мне навстречу…
… Прошло четыре года. Юный дракон, вылупившийся из яйца, оказался огнедышащим, но это его опасное свойство ни сколько не помешало моему сыну сдружиться с ним. Вуно стал называть его Феоникс - "дух огня", и, как мне кажется, самому дракону нравиться это имя. Они подолгу пропадают в лесу вместе. Я спокоен, потому что у моего сына рано пробудились способности к магии, и хотя ему еще не достает опыта и знаний настоящего мага, я уверен, что он сможет справиться с любой ситуацией. Феоникс, хотя драконы и славятся свирепостью и коварством, явил себя нам как существо преданное, умное и великодушное. Он хороший охотник и верный друг. Дети из ближайших деревень относятся к Вуно с подозрительностью, что понятно по отношению их родителей ко всем волшебникам. Что ж, может быть Феоникс сможет скрасить для Вуно дни нашего уединенного существования. Не хочу нагонять на него печаль раньше времени, но если всё будет идти, как сейчас, то лет через десять друзьям придется расстаться - мой сын должен будет поступить в школу магов, а Феоникс станет столь велик и могуч, что ему станет тесно в сарае для скота, который стоит рядом с нашим домом. Тогда мне придется подыскать ему безопасное убежище в горах, дабы род этих созданий не прервался…
77 год эпохи Новых королей по ольвионскому календарю, настоящее время. Личные записи неизвестного летописца из города Ольвиона, столицы королевства Ольвии.
…Девять лет тому назад началась, а вернее сказать - разразилась, новая "эпоха". Ее следовало бы обозначить как "эру разложения", потому что опоры, казавшиеся стойкими, рассыпались, основы, которые казались вечными законами бытия людей, теперь никого не наставляют и не вразумляют. Лэндрийская империя, ослабевшая со временем, не смогла вынести потрясений, вызванных Войной Темных Лордов. Эти негодяи, лишившись своего главаря при широко известных обстоятельствах, перегрызлись между собой и стали рвать страну на части, стремясь сколотить собственные "княжества" - "бандитские уделы", как их прозвали в народе. Набеги их головорезов, подкуп некоторых из принцев-наместников или иноземных правителей с перетягиванием их на свою сторону и многие другие прискорбные вещи, совершаемые малыми государями, привели Лэндрию к распаду. Настал конец выборной ольвионской монархии - теперь каждый принц-наместник объявил себя суверенным правителем, не связанным никакими обязательствами с другими принцами. В такой обстановке последнему императору Лэндрии, Кунту Маалоту (Кунт Несчастный - позднейшее прозвище), ничего не оставалось, как объявить себя наследным монархом и ввести особый военный режим сроком на один год. В этот период были четко определены и узаконены границы его нового королевства - Ольвии, а так же подписаны договоры о ненападении и торговле между ближайшими соседями. После этого нескольким государям удалось договориться и их объединенные силы выступили против Темных. Таким образом, было предпринято несколько военных походов, последний из которых закончился разгромом остатков крупных сил врага. Мелкие "гнезда" и потайные убежища каждый из союзников обязался уничтожить на своих землях самостоятельно. К этой компании присоединилось еще несколько королевств, бывших приграничных имперских владений. Темные Лорды, во всяком случае, их верхушка и предводители средней руки были уничтожены либо пойманы, судимы и в большинстве своем позже повешены за многочисленные злодеяния.
После победы союзные армии были распушены, однако летом 70-го года ряд бывших приграничных королевств вновь собрали значительную (конечно, не такую большую, как могла бы быть в империи) армию, дабы положить конец гоблинским набегам на свои города и деревни. Эта армия сумела оттеснить гоблинов к болотам Хаштар, а затем - к самому озеру Мбад ("бездна, гиблое место" по-шаргански) в их центре. В результате этой непродолжительной военной компании отряды людей вырезали лесных гоблинов полностью. Шарганские племена, воевавшие некогда за Темных Лордов, узнав про это, предпочли уйти куда-нибудь подальше от человеческих поселений. Прочие шарганы, лояльные к людским властям, также решили сняться со своих мест и уйти в самые глухие уголки, которые только можно было найти в краях, где растет лес.
Надо сказать, что среди шарганов наблюдалось то же прискорбное явление: их племена, осев на новых местах, стали выяснять отношения между собой. Разумеется, делалось это не с помощью "изящной дипломатии". Братоубийственный конфликт стоил многим из них жизни. Мелкие племена не редко оставались в единственном числе - из всех удавалось выжить лишь вождю. По шарганским обычаям, такой воин обязан был стать рангаром, волком-одиночкой, мстящим за свой род. Однако случалось, что такие шарганы нанимались к людям для охранной или иной (понятно какой!) службы. Бывало, что их брали к себе пираты или лесные разбойники. Ходили слухи, что некоторые из таких банд полностью переходили под власть рангаров, и тогда местные жители начинали бояться особенно сильно - каждая стычка с такими противниками была слишком кровавой и яростной. Еще бы! Сам рангар бился с неистовостью смертника и того же требовал от своих подчиненных. Случаи ослушания становились известны лишь по свежим могильным холмикам бунтарей-неудачников.
Страны юга не вмешивались в дела северных правителей, лишь несколько пограничных княжеств выставили к своим северным границам усиленные заставы - принимать у себя самих недобитых Темных, их отряды или наемников никто не желал, зная репутацию этих господ. На этих же рубежах были истреблены несколько гоблинских племен, остатки которых хотели затаиться в холмистых степях Иут-Дана. Еще южнее лежали великие пески и каменистые бесплодные равнины, которые южане именовали Великими Пустынями Хараса, бежать в которые кому-либо было бессмысленно.
Через эти гибельные места пролегало несколько караванных путей к городам-государствам, находившимся на плато Уйюлун, что своим южным краем обрывается местами прямо в южные моря, а на юго-востоке и юго-западе переходит в участки пологого песчаного берега. На таких участках кое-где размещались небольшие поселения рыбаков или лагеря контрабандистов. На близлежащих островах, если там было возможно строить, были пиратские притоны, подчас укрепленные не хуже некоторых крепостей этого побережья. Пиратам удавалось жить за счет грабежа торговых судов, идущих вдоль берега с товарами в такие крупные города-порты как Кхад, Ланик, Месдар, Дэхем и другие.
Еще западнее жаркий климат смягчается, и путешественник попадает в Лагоду - край зеленый и цветущий, отделенный от пустыни полосой холмистых долин и скальных возвышенностей, крутых и высоких, как стены древних бастионов. Это край невиданных чудес - странных чудесных созданий, удивительных плодов и не менее удивительных людей. Проживая вдалеке от суеты прочих царств, они создали во многом уникальные ремесла, речь и многое другое. Говорят, что Лагода - край вечного счастья, где все жители живут долго, потому что их правители знают секретные зелья, которые дают каждому в начале жизни, а они продлевают ее почти бесконечно. Все эти высказывания можно считать лишь легендой, поскольку для подтверждения или опровержения ее пришлось бы снаряжать экспедицию весьма серьезную, а потери и лишения на пути к цели такого похода столь велики, что отбивают охоту даже у самых отчаянных авантюристов. Морем добраться туда было бы проще, но тому есть природное препятствие - если вдоль пустынных берегов еще можно хоть как-то идти, используя ветры саммуманан и таннуманан, то вот зайти за мыс Угол Смерти еще никому не удавалось. Саммуманан дует из пустыни в море и, бывая сильным, несет на побережье через плато пыльные и песчаные бури. Таннуманан дует в противоположную сторону - это ветер штормов и ураганов. Как только корабль заходит за Угол Смерти, он попадает либо в штиль, в котором вынужден дрейфовать в открытое море, повинуясь течению Язык Змея, что идет вдоль западного крутого берега, либо ему навстречу дует Шайнат - ветер, несущийся туда же, куда и Язык Змея. Именно поэтому Лагоду во всех наречиях еще именуют Несбыточным краем, прекрасным, манящим, но недоступным, как радуга или линия горизонта. Быть может меня сочтут сумасшедшим, но я, скорее всего, закончу все свои дела здесь, в Ольвионе, и отправлюсь на поиски сухопутной дороги в Лагоду. Как знать, может, если уж я и не найду Край Блаженства, то обрету покой в каком-нибудь тихом уголке, подальше от хлопот и суеты большого мира…