И она подошла к нему так близко, что он мог бы протянуть руку и коснуться ее, но не сделал этого. Поначалу она ступала неуверенно, затем ее шаги сделались более твердыми, и она храбро прошла мимо него.
Теперь чародей двинулся вдоль по крыше, на расстоянии вытянутой руки от противницы, приноравливаясь к ее шагам. Он по-прежнему не прикасался к ней, хотя, казалось, ничто ему не мешало.
– Я принес тебе дар…
– Он мне не нужен!
– Ты вошла в мой дом без разрешения…
– Неправда! Он больше не твой!
– Я уйду, юная барышня, если вы извинитесь хотя бы за…
Она повернулась к нему с пылающими глазами и выпалила:
– Птица, которая хранит твое имя, больше не слетит к тебе на руку, когда ты позовешь!
Лицо его исказилось от ужаса и горя, и он отшатнулся, уронив швабру, одну руку прижав к животу, а другой закрывая лицо.
Венди побежала к двери, но сухое рыдание за спиной долетало до ее слуха. У двери она обернулась.
Азраил стоял всего в нескольких футах от нее, снова выпрямившись. Холодная гордость задушила уязвившее его минутное раскаяние. Он крикнул безжалостно и повелительно:
– Все, что я сделал, я сделал для блага человечества! Я бросаю вызов богам и проклинаю их! Их духи и ангелы станут рабами людей, как мы некогда были их рабами!
Венди крикнула в ответ:
– Я знаю таких, как ты! Спорим, ты делал это исключительно ради себя!
– Пари! Я принимаю его. Я заберу выигрыш в то время и таким образом, каким сам выберу, и мир будет свидетелем.
И он шагнул на балкон, протянув одну руку к Венди, а другой касаясь своего ожерелья.
Лошадка у него за спиной произнесла женским голосом:
– Запрети ему переступать порог.
И Венди запрыгнула спиной вперед в открытую дверь.
– Я объявляю балкон находящимся за пределами дома! Ты не можешь переступить этот порог, равно как и войти через любое другое окно, или дверь, или трубу, или отверстие в доме!
– Призови духов мира в свидетели, – подсказала лошадка.
Азраил сгреб ожерелье.
– Эвриаль, повелеваю древними именами, которые связывают тебя, умолкни.
– Духи мира, – произнесла Венди, – будьте свидетелями: тот, кого единорог назвала Азраилом, не может ни войти в этот дом, ни передать что-либо! Ни в какое время, никакими средствами!
– От чьего имени ты говоришь? – потребовал ответа Азраил и шагнул к двери, но не вошел внутрь.
У него за спиной лошадка отчаянно замотала головой.
– Я не обязана отвечать тебе! – крикнула Венди и топнула ногой.
Жестокая улыбка осветила лицо де Грэя.
– Может, и нет. Но у меня имеются слуги из явного мира, люди, не связанные законами магии. И в данный момент они идут на приступ. Слушай.
Где-то далеко внизу слышалось, как обутые в ботинки ноги пинками отворяют дверь, и до них долетали крики:
– Откройте! ФБР! Все арестованы! Рассредоточиться! Оцепить территорию! Преступники вооружены и опасны, поэтому стрелять без предупреждения!
Второй голос, более далекий, но все же отчетливый:
– Следуйте за ними. Добудем вещи, получим деньги. Пусть полицейские идут первыми и полягут. Мы как раз тут, чтобы порезвиться. Убивайте мужчин, насилуйте женщин.
Из другой части дома донесся звон разбитого стекла. Странные голоса, бессвязные и пьяные, затянули песню, и вместе с ними еще один голос закричал:
– Вперед, дети, ибо темный мессия повелевает! Аллилуйя!
Дом полнился эхом криков.
– Я охраню тебя от них. И благополучно разыщу и верну тебе твоего отсутствующего мужа, – произнес Азраил, сверкнув глазами, и протянул руку. – Отдай же мне серебряный ключ.
– Никогда! – крикнула она и помчалась прочь по коридору.
ГЛАВА 18
БИТВА ПРИ ВЫСОКОМ ДОМЕ
Темнота по-прежнему не отступала, хотя розовые облака предвещали зарю. Ворон и Питер остановились на главной аллее, ведущей к дому. Ряды деревьев по обе стороны от них перешептывались на ночном ветру. В отдалении просматривался Высокий дом.
Вокруг здания плясали огни – кто-то поджег беседки. Клубящийся черный дым несся вверх от садовых стен, пляска пламени подбиралась к южному крылу.
Здесь трава была чиста, словно снег шел только рядом с морозным великаном. Следопыт припал к траве, держа в руках фонарик Питера. Он сделал стойку.
– Три группы людей направляются сюда. Первая группа – в ботинках, перемещается строевым шагом; вторая – в дорогих кроссовках, идут медленно и развязно, как напуганные люди, которые стараются выглядеть внушительно; третья группа – мужчины и женщины в длинных одеяниях, волочащихся по земле, а на их вожаке домашние тапочки. Он старше, у него больные ноги. Третья группа идет медленно, в колонну по одному. Некоторые покачиваются на ходу.