— Так вот почему Фафнер и остальные так возбуждены. Остановите их, Преподобный Хаген.
— Эй, что ты такое говоришь?
Брюнхильд подхватила и прижала к себе кота, тогда как старик, Хаген, горько улыбнулся.
— Я не могу так поступить, мой маленький товарищ.
— Серьёзно? Это из-за того, что они ваши товарищи?
— Нет. Если бы я так поступил, они бы погибли, даже если бы я сдерживался. Мы не можем такого допустить.
Кот глянул на Брюнхильд.
— Мне следует на это рассмеяться или проигнорировать?
— Тебе следует избегать задавать подобные вопросы, — произнес Хаген с еще одной горькой улыбкой. Затем он озабоченно нахмурился. — Брюнхильд, я могу получить подробный отчет от этого кота позже. Есть ли еще какая-то информация, которой ты желаешь со мной поделиться?
— Да. UCAT послала специальное подразделение для Пути Левиафана в бой, по-прежнему собирая его вместе. Также Фасольт, что сотрудничает с UCAT как часть мирной фракции, вероятно, встретится завтра с лицом, ответственным за Путь Левиафана.
— Они определенно с этим спешат. Значит, Фасольт окончательно встал на сторону Лоу-Гира…
— Я понимаю, почему Фафнер ведет себя так безрассудно. В конце концов, он сын Фасольта.
— Воин, зовущий своего отца неудачником… он спорит с остальными сейчас, не так ли? Как он там? Молод?
— …Я бы сказала, скорее неопытен, чем молод. Похоже, он использует детские аргументы и утверждает, что они справедливы.
Горькая улыбка Хагена усилилась после слов Брюнхильд.
— Ему ничего не остается, кроме как оперировать детской аргументацией. Это дитя, пытающееся убедить взрослых, которым нужна причина для того, чтобы делать что-либо. Но…когда взрослые приучат себя действовать на основе произвольных причин, они в итоге проиграют, когда дитя начнет всерьёз настаивать на детской справедливости. Они проиграют не детским аргументам, но чему-то гораздо более опасному.
— Чему-то… более опасному?
— Да, чему-то очень опасному. Чему-то, что у нас некогда было, чему-то, чего у нас никогда больше не будет, и чему-то, чем мы однажды воспользовались, чтобы оттеснить взрослых. — Он оперся рукой на подбородок и взглянул вверх. — Сын Фасольта получил хорошее воспитание.
— Похоже на то, что в резервации UCAT Фасольту довелось пройти немало трудностей.
— Да, — ответил Хаген, по-прежнему взирая вверх. — По правде сказать, Фасольт сделал в этой резервации немало. Он смирился с поддержкой UCAT в контроле над концептами, сосредоточившись на безопасности крошечной резервации. Все жалуются на то, что он не сделал ничего кроме этого, но жизни мирной фракции в той резервации находятся в руках UCAT.
— Если Концептуальное Пространство удалят, большинство из них не продержатся и месяца.
— Фасольт и остальные получили возможность жить, как они живут, только благодаря переговорам, что они провели, используя имущество и знания, с которыми бежали… и благодаря милости UCAT, я полагаю.
— Вам не следует говорить это остальным.
Брюнхильд нахмурилась и глянула на Хагена.
По-прежнему поддерживая подборок рукой, старик слабо улыбнулся. Эта улыбка медленно усилилась.
— Я это знаю. В конце концов, именно я привел всех сюда и воспользовался Концептуальным Ядром для создания этого пространства. …Как бывший проводник и нынешний защитник, я необходим в качестве лидера для всех. Как бы мучительно это ни было. — Он повернулся к Брюнхильд. — Как насчет того, чтобы обменяться? Ты можешь забрать моего Фафнира Возрожденного, а я заберу твою Реквием Зензе. Я буду чувствовать себя гораздо счастливее, болтая о старых временах с жителями Преисподней.
— Это невозможно. После слияния с механическим драконом вы не можете отделиться, не так ли? И концепт создания Преисподней здесь, в Лоу-Гире, слишком слаб. Даже если вы отворите ее с Зензе, жители смогут выходить наружу лишь на небольшие периоды времени.
— Правда… Если бы мы могли поговорить с ними надлежащим образом, это помогло бы уменьшить всеобщую враждебность.
Хаген поднял голову и взглянул на перегородку, отделяющую холл от остального помещения.
— Не опасайся мы разрушения мира, то могли бы спасти гораздо больше жизней.
Он опустил взгляд. Когда теневые фильтры добавились к приборам видения, из Фафнира послышались тихие звуки.
— Жаль, что то же случилось с той птицей.
— Это его вина. Он ее бросил.
— Может, он и был тем, кто ее бросил, но мы были теми, кто ее не спас.
На этих словах Хаген открыл глаза. И следом он вдруг вымолвил единственное имя во тьму.
— Фафнер.
Приборы видения зашевелились, и лицо Хагена повернулось к месту за спиной Брюнхильд.
Она обернулась и увидела в темноте черную бронированную фигуру. Брюнхильд и черный кот резко отступили назад и насторожились.
— Я только вошел. Не нужно так настораживаться. Мой элемент — это темнота. Я путешествующий во тьме полудракон. Я могу переместиться куда захочу, до тех пор, пока это место заполнено тенями.
Фафнер переменил свою сущность от простого присутствия в темноте до полноценного физического тела.
Не поворачиваясь к Брюнхильд, он поклонился Хагену.
— Что мы собираемся делать? — спросил он.
Хаген сел и указал на перегородку своим подбородком.
— У вас было совещание на той стороне, не так ли?
— Наша точка зрения одержала верх, и поэтому мы пришли к выводу, что следует оставить окончательное решение за Вами, Лорд Хаген.
— Я вижу, ты снова начал разговаривать формально, — промолвил Хаген, почесав голову. — Хмм. Что ты скажешь на то, если я приму решение после того, как увижу, что Фасольт предпримет завтра? Брюнхильд сообщила, что они проводят завтра предварительные переговоры с UCAT, не так ли?
— Да. Эта информация получена от мирной фракции, так что ей можно доверять.
Соглашаясь, Брюнхильд кивнула и глянула на Фафнера.
Фафнер глянул на нее, опустил плечи и вздохнул.
— Э-э, Лорд Хаген, наверное, мне не стоит этого говорить, но…
— О, ты вернулся к своей привычной манере. Говори свободно.
Фафнер мастерски сложил свои длинные руки и подпер подбородок кулаком.
— Почему Вы откладываете с решением? Мы собрались вокруг Вас, и Вы завели нас так далеко.
— Я бы предпочел, чтобы ты не говорил так, словно у меня нет никакой независимости.
— Это ваш долг как того, кто стоит над всеми нами.
— Я полагаю, ты прав… Прости.
Когда черный кот это услышал, он постучал по ноге Брюнхильд.
— …Кто из этих двоих удерживает более высокое положение?
— Я, — ответила Брюнхильд, и Фафнер и Хаген оба к ней повернулись. Она кивнула и произнесла. — Прошу, продолжайте вашу конструктивную дискуссию.
Фафнер вздохнул, убрал руку от подбородка и поднес ее к голове.
Он постучал по броне на его голове когтем перед тем, как снова заговорить:
— Лорд Хаген, Ваш младший брат, Преподобный Регин, и Ваша племянница, Леди Гутрун, были убиты Зигфридом, а вы не смогли защитить короля. Где же ваше недовольство по этому поводу?
— Это очень хороший вопрос. Я знаю, что оно где-то внутри меня, но я позабыл, где именно. Фафнер, я уверен, ты рассчитываешь на то, что оно где-то в районе моего реактора вооружения. И…— Хаген слегка кивнул. — В то время погибла не только моя семья. Я принял решение не действовать на основе личных чувств. Я начну действовать, когда все будут согласны с этим или когда появится подходящая возможность. В данный момент такой возможности не появилось. Не следует спешить, Фафнер. Поспешность может привести к потере чего-то важного.
Хаген на этом не остановился. Он продолжил, задавая вопрос.
— И ради чего же сражаешься ты, Фафнер?