— Я? Каким образом?
— Помнишь, как я потешался над предрассудками Калатина? Помнишь, как я, ничего не подозревая, сплюнул в тот маленький мешочек, что ты мне дал? Да, Калатину очень хотелось заполучить мою слюну. У него силы было куда больше, чем я подозревал, — силы, источника которой я не мог понять. Понимаешь, первым делом я ощутил сухость во рту. И сколько бы я ни пил, жажда меня не покидала — жуткая жгучая жажда. У меня постоянно пересыхало во рту, Корум. Я умирал от жажды, хотя чуть не осушил все речки и ручьи на моем острове. Я беспрерывно глотал воду, но так и не мог напиться. Я был перепуган. Я погибал. И тут пришло видение — видение, посланное могущественным человеком, Корум. Этим мабденом. Оно заговорило со мной и сказало, что Ги-Бресейл отвергает меня, как он отверг мабденов, что мне предстоит умереть, если я останусь на нем. Умереть от ужасной жажды.
Карлик-сид пожал могучими плечами.
— Я задумался над этим, но уже буквально сходил с ума от жажды. Наконец я поднял паруса и поплыл на материк, где меня встретил Калатин. Он дал мне что-то выпить. И это питье утолило жажду. Но вместе с тем лишило всех чувств. Я полностью оказался во власти этого колдуна и стал его рабом. Он и сейчас еще может дотянуться до меня. Он все еще может загнать меня в ловушку и заставить выполнять его приказы. Моя слюна дала ему власть надо мной — и этой властью колдун вызвал у меня неутолимую жажду. Она же полностью подчинила ему все мои мысли. Калатин как-то обосновался у меня в мозгу и заставлял тело совершать определенные действия. И пока он сидел у меня в голове, я не отвечал за то, что делаю.
— Так что, дав Калатину по голове, я освободил тебя из-под его власти?
— Да. А когда он окончательно придет в себя, мы уже будем вне пределов действия его магии, — Гованон вздохнул. — Я никогда не думал, что мабден может обладать таким магическим даром.
— Таким же образом к Калатину вернулся и рог?
— Ну да. Так что от сделки с тобой я ничего не получил, Корум.
Тот улыбнулся и что-то извлек из-под плаща.
— Ничего, — согласился он. — А вот я приобрел нечто во время нашей последней встречи.
— Мой рог!
— Ну-ну, — сказал Корум. — Я-то помню, друг мой Гованон, как ты корыстен в сделках. Откровенно говоря, я считаю, что рог принадлежит мне.
Гованон с философским видом кивнул огромной головой.
— Это честно, — сказал он. — Ладно, рог твой, Корум. Кроме того, я потерял его по собственной глупости.
— Которой я бессознательно потворствовал, — уточнил Корум. — Так что позволь мне всего лишь одолжить у тебя рог, Гованон. Когда придет время, я верну его тебе.
— Это лучшая сделка, которую я заключил с тобой, Корум. Мне совестно.
— Итак, Гованон, что ты собираешься делать? Возвращаться на Ги-Бресейл?
Кузнец отрицательно помотал головой.
— Что меня там ждет? Похоже, мои интересы совпадают с твоими, Корум, ибо, если ты одолеешь Калатина и фой миоре, я навсегда освобожусь от необходимости служить этому колдуну. А если вернусь на свой остров, Калатин всегда снова найдет меня.
— Значит, ты с нами?
— Да.
Джери-а-Конел, нервничая, заерзал в седле.
— Прислушайтесь, — сказал он. — Они все ближе. Похоже, собаки нас почуяли. Думаю, что нам угрожает серьезная опасность, друзья мои.
Но Корум лишь рассмеялся.
— А я думаю, что нет, Джери-а-Конел. Во всяком случае, не сейчас.
— Почему? Прислушайся к их свирепому лаю! — Джери с отвращением скривил губы. — Будто волки гонят овец, не так ли?
И словно в подтверждение его слов, Амергин тихонько заблеял.
Корум снова засмеялся.
— Пусть они подойдут поближе. Чем ближе, тем лучше.
Он понимал, что не прав, держа Джери в таком напряжении, но не мог преодолеть искушения — Джери так часто мистифицировал его.
Они поскакали дальше.
Псы Кереноса настигали их. Когда они появились у них за спиной, Крэг Дон уже был виден, но беглецы понимали, что эти проклятые собаки мчатся быстрее, чем они. У них не было ни одного шанса, опередив собак, успеть добраться до семи каменных кругов.
Корум из-за плеча оглянулся на преследователей, надеясь увидеть доспехи, постоянно меняющие цвет, но их не было видно. Мелькали белые лица, красные глаза — егери-гулеги вели свору. Они обладали огромным опытом в этом деле, ибо из поколения в поколение были рабами фой миоре; они росли и воспитывались в восточных землях за морем, откуда фой миоре и двинулись в новый поход на Запад. Гэйнор потребовался фой миоре, чтобы возглавить войска, которые пешим порядком двинулись к Кер Махлоду (если они шли именно к нему), — конечно, он подчинился этому приказу против своей воли, и поэтому не участвовал в погоне. Оно и к лучшему, подумал Корум, снимая рог с перевязи и поднося к губам его резной мундштук.