— Амергина? Он же в плену в Кер Ллуде. Или уже умер.
— Нет. Амергин жив — пока. Мы спасли его.
— Вы? — Король Даффин с совершенно другим выражением лица посмотрел на них. — Амергин жив и свободен? — Похоже, отчаяние стало отступать, тая, как снег фой миоре, орошенный кровью черного быка. — Свободен? И возглавит нас?
— Да, если мы вовремя успеем в Кер Махлод. Потому что он там, в Кер Махлоде. Он умирает. Спасти его могут только дуб и баран. Но если они не принадлежат вам, к кому мы можем обратиться с этой просьбой?
— Они были подарком к нашей свадьбе, — сказала девушка. — Сегодня утром, когда Гайвин был еще жив, король подарил их своему сыну и мне. Вы получите золотой дуб и серебряного барана.
Покинув зал, она вскоре вернулась со шкатулкой в руках. Открыв ее, девушка извлекла изображение раскидистого дуба, отлитое из золота с такой точностью и изяществом, что миниатюрное дерево казалось настоящим. Рядом с ним она положила фигурку серебряного барашка; каждый завиток его был тщательно вырезан мастером. У барашка были крутые раскидистые рога. Он стоял на задних ногах, и его серебряные глаза со странной мудростью смотрели из-под серебряного лба.
Девушка склонила голову, закрыла шкатулку и протянула ее Коруму, который почтительно принял ее. Он поблагодарил девушку и короля Даффина.
— Теперь мы возвращаемся в Кер Махлод, — сказал Корум.
— Скажите Амергину, если он вернется к жизни, что мы подчинимся любому его решению, какое бы он ни принял, — сказал король.
— Скажу, — пообещал Корум.
Затем вадхагский принц и карлик-сид покинули скорбящий зал, и, пройдя через ворота Кер Гаранхира, присоединились к своему другу Илбреку, сыну Мананнана, величайшему из героев сидов.
В далекой пелене тумана еще мерцали огни, но теперь огненная завеса начала расползаться и вокруг стен Кер Гаранхира.
— Огонь сидов защитит город, — сказал Илбрек. — Жить ему недолго, но, думаю, он удержит фой миоре от нападения. А теперь в путь! — Илбрек заткнул Мститель за пояс и нагнулся к Коруму — и тот, не выпуская из рук шкатулки, взлетел в воздух и устроился за лукой седла Илбрека.
— Мы доберемся до моря, и нам понадобится лодка, — сказал Корум, когда они снялись с места.
— Думаю, что обойдемся, — бросил Илбрек.
Часть третья,
В КОТОРОЙ КОРУМ СТАНОВИТСЯ СВИДЕТЕЛЕМ СИЛЫ ДУБА И БАРАНА, А МАБДЕНЫ ОБРЕТАЮТ НОВУЮ НАДЕЖДУ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ДОРОГА ЛЕЖИТ ЗА МОРЕ
Они уже достигли берега, когда Корум забеспокоился, что Гованон отстал. Повернувшись назад, он увидел, что карлик сид, держась на расстоянии, идет неровной спотыкающейся походкой и мотает головой из стороны в сторону.
— Что с Гованоном? — спросил Корум.
Пока Илбрек не замечал его отсутствия. Но теперь он тоже оглянулся.
— Может, устал. Сегодня он долго был в бою, да и пробежал немало миль, — Илбрек посмотрел на запад, где солнце медленно опускалось. — Не отдохнуть ли нам перед дорогой через море?
Огромный конь Густая Грива замотал головой, словно говоря, что, он, мол, не хочет отдыхать, но Илбрек засмеялся и потрепал его по шее.
— Густая Грива терпеть не может отдыха. Ему нравится лишь мчаться галопом по миру. Он слишком долго спал в подводной пещере и теперь рвется скакать! Но мы должны дождаться Гованона и узнать, как он себя чувствует.
Корум услышал за спиной тяжелое дыхание Гованона и снова с улыбкой повернулся, чтобы спросить у кузнеца-сида, что ему хотелось бы делать.
Но у Гованона горели глаза, в углах рта пузырилась пена; ощерившись, он зарычал и, взметнув огромный двойной топор, примерился нанести удар по голове Илбрека.
— Илбрек! — Корум спрыгнул на землю и откатился в сторону, успев надежно засунуть шкатулку с дубом и бараном под мышку левой руки.
Вскочив, он выхватил меч, а Илбрек, повернувшись, изумленно воскликнул:
— Гованон! Старина! Что с тобой?
— Он заколдован! — закричал Корум. — Мабденский колдун снова наложил на него заклятие! Калатин где-то поблизости!
Илбрек успел перехватить рукоятку топора Гованона, но тот не уступал ему в силе. Он сорвал Илбрека с седла, и двое бессмертных схватились на земле, рядом с водой. Коруму и Густой Гриве осталось лишь наблюдать за схваткой, и конь был неподдельно изумлен поведением хозяина.
— Гованон! — закричал Корум. — Гованон! Ты дерешься с братом!
Сверху донесся другой голос, и, вскинув голову, Корум увидел на краю утеса высокого человека, над плечами которого колыхались две полосы тумана.