Он услышал смех, превратившийся в звуки арфы.
Корум выхватил меч и приготовился перепрыгнуть провал, чтобы найти златокожего юношу и потребовать ответа, почему тот его преследует. Море пенилось и кидалось на скалы. Корума не волновало, что он может упасть и погибнуть.
Но тут принц почувствовал на плече нежную и сильную руку. Он попытался стряхнуть ее и снова крикнул:
— Дагда! Пусти меня!
— Дагда — наш друг, Корум, — шепнула ему на ухо Медбх. — Он спас нашего верховного короля.
Корум повернулся к ней и увидел, с какой тревогой она вглядывается в его единственный глаз.
— Убери меч, — сказала она. — Тут никого нет.
— Разве ты не слышала арфу?
— Я слышала музыку ветра в развалинах замка Оуйн. Вот и все, что я слышала.
— И не видела его лица, его насмешливого лица?
— Я видела, как облако закрыло луну, — сказала она. — Вернемся, Корум, к нашему празднику.
Вздохнув, он вложил меч в ножны и покорно пошел за Медбх обратно в Кер Махлод.
ЭПИЛОГ
Итак, подошло к концу сказание о Дубе и Баране.
За море отправились гонцы, неся вести для всех: верховный король вернулся к своему народу. Они плыли на запад к королю Фиахаду из Таха-на-Мананнан (теперь Корум знал, что земли эти были так названы в честь рода Илбрека), они плыли на север, чтобы донести новость до Таха-на-Тир-нам-Бео. Они поведали ее Таха-на-Ану и королю Даффину из Таха-на-Гвиддеу Гаранхир. И где бы гонцы ни встречали племена мабденов, то рассказывали им, что верховный король обитает ныне в Кер Махлоде, что Амергин обдумывает вопрос о войне против фой миоре и что он созывает представителей всех родов и племен, дабы обсудить планы последней великой битвы, исход которой и решит, кто будет править островами Запада.
В кузницах ревели пылающие горны, и оттуда доносился непрестанный звон металла: под руководством величайшего из кузнецов, Гованона, там ковали и закаливали топоры и копья.
В домах мабденов царили радость и надежда. Они ждали, что решат Корум Серебряная Рука и Амергин, главный друид, — где состоится битва и когда она начнется.
А остальные слушали Илбрека, который, усевшись на траве, рассказывал легенды, слышанные от своего отца. Многие считали его величайшим из героев сидов и помнили, как он участвовал в девяти битвах и какие совершал подвиги. Затаив дыхание, они слушали эти повествования (часть из которых знали) и с радостью убеждались, что героизм, который, казалось, существовал только в песнях бардов, был на самом деле.
И только когда они видели Корума, бледного и мрачного, с опущенной головой, словно он прислушивался к какому-то голосу и никак не мог его уловить, они понимали смысл трагедии, заключенный в этих сказаниях о великих сердцах, замерших на службе своему народу.
В такие времена люди Кер Махлода были задумчивы, и в такие времена они осознавали величие жертвы, которую ради них принес вадхагский принц по имени Корум Серебряная Рука.
Так кончается Пятая Книга о приключениях Корума, Принца в Алом Плаще.
МЕЧ И КОНЬ
© И. Полоцк, перевод, 2002.
Часть первая,
В КОТОРОЙ СОБИРАЮТСЯ АРМИИ И ОБСУЖДАЮТСЯ ПЛАНЫ СРАЖЕНИЯ С ФОЙ МИОРЕ И ВЗЯТИЯ КЕР ЛЛУДА
У СИДОВ ПРОСЯТ СОВЕТА И С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ПРИНИМАЮТ ЕГО, НО, КАК ЭТО ЧАСТО БЫВАЕТ,
СОВЕТ ПРИВОДИТ К НОВЫМ ТРУДНОСТЯМ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПРИШЛА ПОРА ВЕЛИКИХ ДЕЯНИЙ
И пришли они в Кер Махлод, пришли все. Высокие воины в лучших одеждах, с надежным оружием гарцевали на могучих конях. И не было сомнений в их силе и величии. Местность вокруг Кер Махлода расцвела яркими цветами: шатры из тяжелого шелка и боевые стяги, золото браслетов, серебро пряжек, блестящий металл шлемов, жемчужные инкрустации тяжелых кубков и драгоценности, что хранились в походных укладках. Это было крупнейшее собрание мабденов, куда прибыли все до одного — люди Запада, пасынки солнца, чьи братья на востоке гибли в бесплодных сражениях с фой миоре.
В центре лагеря высился шатер куда больше всех остальных. Цвета морской воды, он ничем не был украшен, и у входа не колыхались стяги, потому что одного его размера было достаточно, чтобы понять, что в нем обитает Илбрек, Мананнан, сын Лира, который в давних битвах с фой миоре проявил себя величайшим героем сидов. У коновязи близ шатра стоял огромный вороной жеребец, он единственный мог нести на себе гиганта, и видно было, что конь этот умен и силен — настоящий конь сида. Хотя Илбрека от всей души принимали в Кер Махлоде, он не мог найти помещения достаточно высокого, чтобы уместиться, и ему пришлось поставить свой шатер среди собравшихся воинов.