Илбрек поднял голову.
— Может, твоя логика была ущербна, а здравый смысл ограничен, друг мой Корум? — тихо сказал он.
— Может, — вздохнул Корум и вслед за молодым Феаном собрался откинуть полог. Но вдруг резко остановился, склонил голову набок и внимательно прислушался. — Ты слышишь эти звуки?
Илбрек тоже прислушался.
— В лагере много разных звуков.
— Мне кажется, я слышу музыку арфы.
Илбрек замотал головой.
— Трубы… где-то вдалеке. Но не арфа, — нахмурившись, он снова стал вслушиваться. — Кажется, в самом деле еле слышны струны арфы… Впрочем, нет, — он засмеялся. — Это ты уговорил меня, Корум.
Но Корум знал, что несколько мгновений он слышал арфу Дагды, и его снова охватило беспокойство. Он больше ничего не сказал Илбреку, но когда вышел из его шатра и двинулся по полю, то услышал далекий голос, звавший его:
— Корум! Корум!
Принц повернулся. За его спиной отдыхала группа воинов в юбках-килтах; они передавали из рук в руки бутылку и что-то обсуждали. А за ними Корум увидел Медбх, бежавшую по траве. Это ее голос он слышал.
Медбх миновала расположившихся на траве воинов и остановилась в футе от Корума. Помедлив, она протянула руку и коснулась его плеча.
— Я искала тебя в нашей комнате, — тихо сказала девушка, — но ты уже ушел. Мы не должны ссориться, Корум.
Настроение у него тут же улучшилось, он рассмеялся и обнял ее, не обращая внимания на соседей, все взоры которых теперь были обращены на эту пару.
— Мы больше не будем ссориться, Медбх, — сказал Корум. — Это я виноват.
— Никто не виноват. И ничто. Разве что судьба…
Медбх поцеловала его. Губы у нее были теплыми и мягкими. Корум забыл все свои страхи.
— Какой великой силой обладает женщина, — сказал он. — Я только что говорил с Илбреком о магии, но, оказывается, самое величайшее волшебство кроется в поцелуе женщины.
Она сделала вид, что удивилась.
— Ты становишься сентиментальным, сир сид, — и снова он мгновенно почувствовал, что Медбх отдалилась от него. Она рассмеялась и опять поцеловала его. — Почти таким же, как я!
Рука об руку они прошли через лагерь, приветствуя тех, кого знали, и тех, кто знал их.
На самом краю лагеря стояло несколько кузниц. Горны ревели, когда меха раздували пламя все выше и выше. Молоты гремели о наковальни. Огромный, залитый потом мужчина в кожаном переднике, бросая в огонь металлические полосы, извлекал их оттуда раскаленными добела, и они шипели на воздухе. В центре всего этого царил Гованон, тоже в длинном кожаном переднике, с могучим молотом в одной руке и щипцами в другой; он был поглощен разговором с чернобородым мабденом, в котором Корум узнал старшего кузнеца Хисака, прозванного Солнцевор, ибо говорили, что он украл кусочек солнца, который и помогает ему делать такое сияющее оружие. В ближайшем горне и сейчас лежала узкая полоса металла. В ходе разговора Гованон и Хисак неотрывно наблюдали за ней, и было ясно, что речь идет именно об этой полосе металла.
Корум и Медбх не стали отвлекать их, а, пристроившись рядом, смотрели и слушали.
— Еще шесть ударов сердца, — услышали они слова Хисака, — и будет готово.
Гованон улыбнулся.
— Шесть с четвертью, можешь мне поверить, Хисак.
— Я тебе верю, сид. Я уже привык уважать твою мудрость и твое умение.
Гованон протянул клещи к огню. Со странной нежностью он подхватил кусок металла и осторожно извлек его, внимательно осматривая сверху донизу.
— В порядке, — сказал он.
Хисак тоже пригляделся к добела раскаленному железу и кивнул:
— В порядке.
Улыбка Гованона выражала удовольствие. Повернувшись вполоборота, он заметил Корума.
— Ага, вот и принц Корум. Ты явился в самый подходящий момент. Смотри! — он высоко вскинул металлическую полосу. Теперь она рдела красным — цветом свежей крови. — Смотри, Корум! Что ты видишь?
— Я вижу клинок меча.
— Ты видишь прекраснейший меч, когда-либо рожденный в землях мабденов. Мы неделю ковали его. Меч сделали мы с Хисаком. Это символ древнего союза мабденов и сидов. Ну не прекрасен ли он?
— Очень красив.
Гованон несколько раз помахал в воздухе красным мечом, и металл загудел.
— Его надо еще как следует закалить, но он почти готов. Ему еще предстоит получить имя, но этим ты займешься сам.
— Я сам?
— Конечно! — Гованон весело рассмеялся. — Конечно! Это твой меч, Корум. Эго с ним ты поведешь мабденов в битву.
— Это мне? — окончательно растерялся Корум.
— Наш дар тебе. Сегодня вечером после праздника мы вернемся сюда, и твой меч будет готов. Он будет тебе хорошим другом, этот меч, но он даст тебе всю силу лишь после того, как ты назовешь его.