Все еще остерегаясь, они спешились и двинулись к группе людей, резко выделяющихся на фоне этого безжизненного сверкающего пейзажа.
Когда они подошли поближе, до них донеслись голоса — тихие стоны, плач и шепот. Корум и Илбрек увидели, что все находящиеся здесь люди голые, а большинство лежавших мертвы. Казалось, их пожрало пламя. У тех же, кто еще стоял, была красная, вздувшаяся пузырями кожа, и можно было только удивляться, что они вообще держатся на ногах. Даже сквозь толстые подошвы Корум чувствовал жар раскаленной поверхности и мог себе представить, как она печет голые ноги. Лишенные одежды, они стояли в центре долины, и явились сюда не по собственной воле — их пригнали. Когда их плоть высыхала от жара, люди умирали. Какой-то жестокий разум пригнал их сюда. Корум сглотнул комок в горле — он был почти не в состоянии понять мышление существ, способных на такую жестокость. Только сейчас он заметил, что у некоторых мужчин и женщин руки были связаны за спиной и они тщетно старались прикрыть собой тех немногих детишек, что еще оставались в живых.
Осознав, что Корум и Илбрек направляются к ним, люди со страхом уставились на них невидящими глазами и попытались произнести несколько умоляющих слов, еле шевеля вздувшимися губами.
— Мы не враги вам, — сказал Корум. — Мы друзья Артека. Вы люди Файана?
Один из мужчин повернул к Коруму изуродованное лицо. Голос его походил на шелест далекого ветра.
— Да, это мы. Все, кто остался.
— Кто так поступил с вами?
— Остров. Инис Скэйт.
— Как вы оказались в этой долине?
— Разве ты не видел кентавров… и страшных пауков?
Корум покачал головой.
— Мы прошли через мост над пропастью, в которой живут огромные змеи.
— Тут нет пропасти…
— Для нас была, — помолчав, ответил Корум.
Вынув из-за пояса кинжал, он сделал шаг вперед, чтобы разрезать путы на руках мркчины, но несчастный испуганно отступил.
— Мы друзья, — повторил Корум. — Мы говорили с Артеком, который рассказал, какая участь вас постигла. Мы здесь, главным образом, потому что встретили его.
— Артек жив? — раздался женский голос. Вполне возможно, что женщина была молода и, наверное, когда-то красива. — Он спасся? — она с трудом приблизилась к Коруму. Руки ее были связаны за спиной. Упав, она с трудом встала на колени, плача от боли. — Артек…
— Он в безопасности… вместе со своими спутниками.
— Ох, — выдохнула она, — как я рада…
— Его жена, — сказал мужчина, с которым Корум заговорил первым, но Корум уже и сам догадался. — Артек послал вас спасти ее?
— Спасти всех вас, — сказал Корум. Он был счастлив, что мог позволить себе такую ложь. Эти люди были на грани смерти, и гибели последнего из них ждать оставалось недолго.
— Вы пришли слишком поздно, — сказала жена Артека.
Корум нагнулся, собираясь перерезать ее веревки, и откуда-то из пустоты возник голос, который он уже слышал в лесу:
— Не освобождай ее. Теперь она наша.
Корум оглянулся, но, кроме дрогнувшего раскаленного воздуха, ничего не увидел.
— И все же я освобожу ее, — резко сказал он. — Чтобы она по крайней мере могла умереть с развязанными руками.
— Почему ты хочешь разгневать нас?
— Я никого не хочу разгневать. Я Корум Серебряная Рука, — он вскинул серебряную руку. — Я Вечный Воитель. И пришел на Инис Скэйт с миром. Я не хочу причинять вред его обитателям — но не позволю, чтобы эти люди и дальше страдали.
— Корум… — тихо начал Илбрек, положив ладонь на рукоятку Мстителя. — Думаю, что мы, наконец, встретились с народом Инис Скэйта.
Корум пропустил его слова мимо ушей, разрезая веревки на обожженных руках женщины.
— Корум…
Но тот уже был между людьми Файана, предлагая им флягу с водой и освобождая тех, на ком еще были путы. Больше ничего перед собой он не видел.
— Корум…
Теперь в голосе Илбрека прозвучала тревога, и когда Корум завершил свои труды и посмотрел в его сторону, то увидел, что Илбрек и Густая Грива окружены высокими тощими фигурами с морщинистой желтовато-коричневой кожей и редкими волосами. На них не было почти никакой одежды, если не считать поясов, на которых висели длинные мечи. Тонкие губы не прикрывали зубов, щеки ввалились, как и глаза, и вообще они имели вид высохших трупов. Когда они двигались, от их тел отваливались лоскутки высохшей кожи и плоти. Если их лица и выражали что-то, Корум не понимал, что именно. Он мог только стоять и с ужасом смотреть на них.
Один из них был украшен зубчатой короной с рубинами и сапфирами. Казалось, что в драгоценных камнях жизни было больше, чем в этом лице и теле. Белые глаза уставились на Корума, и когда живой мертвец заговорил, его желтые зубы лязгнули.