— Тут опасно! — громыхнул он. — Вы что, не слышали меня?
— Боюсь, что они не в состоянии слушать, — сказал Корум. — Боюсь, что они, как и мы, оказались под властью чар.
Человек, сидевший на корме, откинул капюшон и улыбнулся.
— Отнюдь, Корум Джайлин Ирси. Во всяком случае, весьма сомнительно. Разве ты не узнаешь нас?
Корум отлично помнил это лицо. Он узнал правильные черты этой старческой физиономии, окаймленной длинными седыми локонами и густой седеющей бородой; он узнал холодные голубые глаза, тонкие искривленные губы, золотой обруч с драгоценными камнями и такие же драгоценности на длинных гибких пальцах. Он узнал мягкий тягучий голос, полный глубокой мудрости и внутренней энергии, обретенных за долгие годы. Принц узнал колдуна Калатина, которого впервые встретил в лесу Лаар, когда искал копье Брийонак. Это случилось в те далекие времена, которые сейчас Корум вспоминал как самый счастливый период жизни.
И в тот момент, когда Корум окончательно узнал своего старого врага Калатина, Илбрек потрясенно воскликнул:
— Гованон! Гованон!
Не подлежало сомнению, что могучая фигура гребца принадлежала не кому иному, как карлику-сиду Гованону с Ги-Бресейла. У него были стеклянные глаза и вялое неподвижное лицо.
— Гованон снова служит Калатину, — сказал он.
— Ты оказался в его власти! Ох, чувствовал я, что этот парус не принесет ничего хорошего!
— Даже ты, Калатин, не сможешь выжить на Инис Скэйте, — сурово предупредил Корум. — Его обитатели обладают огромной властью — они могут вызывать смертельно опасные иллюзии. Давайте все вернемся на твой корабль, снимемся с якоря и продолжим наш спор в более подходящей обстановке.
Калатин посмотрел мимо него. Он смотрел на третьего пассажира шлюпки, продолжавшего тщательно скрывать лицо под низко надвинутым капюшоном.
— У меня нет никаких возражений против этого острова, — сказал он.
— Это потому, что ты еще не видел его воочию, — продолжал настаивать Корум. — Давай договоримся, Калатин, — ты берешь нас на свой корабль…
Отрицательно покачав головой, Калатин пригладил седую бороду.
— Не думаю. Я устал от плавания. На воде я чувствую себя не лучшим образом. Мы высаживаемся.
— Я предупреждаю тебя, колдун, — проворчал Илбрек, — что, стоит тебе ступить на этот остров, ты будешь обречен, как и другие несчастные, что предшествовали тебе.
— Увидим. Гованон, подтяни лодку повыше на берег, чтобы я не промочил ноги.
Гованон покорно выкарабкался из шлюпки, провел ее по воде, а потом вытащил на берег. Илбрек и Корум наблюдали за ним.
Калатин легко и изящно вышел из лодки, огляделся и раскинул руки; его плащ, покрытый магическими символами, распахнулся. Он глубоко и с удовольствием вдохнул этот зараженный воздух и щелкнул пальцами, после чего третья закутанная фигура, все так же храня инкогнито, поднялась с банки на носу и присоединилась к Калатину и Гованону.
— Надеюсь, что вы беглецы, — наконец сказал Илбрек. — После победы мабденов над фой миоре.
Улыбнувшись, Калатин приложил к губам руку, украшенную драгоценностями.
— И если все твои хозяева фой миоре мертвы, то, значит… — многозначительно сказал Корум, но в голосе его не было полной уверенности.
— Фой миоре не мои хозяева, Корум, — с мягкой укоризной поправил вадхага Калатин. — Порой алы становимся союзниками. К нашей взаимной выгоде.
— Ты говоришь так, словно, они все живы.
— Да, они живы. Живы, Корум, — Калатин произнес эти слова тем же сдержанным тоном, но в его голубых глазах светилась злобная насмешливость. — И торжествуют, потому что победили. Они удержали Кер Ллуд и сейчас преследуют остатки армии мабденов. И боюсь, скоро мабдены все будут перебиты.
— Значит, мы не победили под Кер Ллудом?
— А ты ожидал, что у вас это получится? Рассказать тебе о тех, кто пал под его стенами?
Покачав головой, Корум отвернулся и простонал:
— Ладно, колдун… Так кто же погиб?
— Король Маннах, проткнутый собственным боевым знаменем. Ты, вроде, знал короля Маннаха?
— Я знал его. И теперь горжусь этим.
— А короля Фиахада? Других его друзей?
— Что с королем Фиахадом?
— Насколько я знаю, он несколько часов был пленником моей госпожи Гоим.
— Гоим? — Корума передернуло. Он вспомнил жуткие истории о вкусах единственной женщины среди фой миоре. — А его сын, молодой Феан?
— Не сомневаюсь, он разделил судьбу отца.
— Что с другими? — прошептал Корум.