Колдун пожал плечами.
— Ну, рано или поздно они должны будут умереть. Прежде всего Корум…
— Я не собираюсь обсркдать этот вопрос, пока не' проверю Гованона, — Сактрик обратился к кузнецу-сиду — Гованон! Ты помнишь меня?
— Я помню тебя. Ты Сактрик. Теперь ты мой хозяин, — пробормотал Гованон, и Корум застонал, видя, что стало с его старым другом.
— И ты помнишь, что когда-то был здесь, на острове, который ты называешь Инис Скэйт?
— Я был на Инис Скэйте, — карлик прикрыл глаза и простонал — Помню. Помню этот ужас…
— И ты снова здесь. Ты как-то справился с видениями, которые мы наслали на тебя, и скрылся…
— Я убежал.
— Но кое-что ты прихватил с собой. И использовал это, чтобы защититься, пока не покинешь остров. Что стало с той вещью, что ты взял?
— Я спрятал ее, — ответил Гованон. — Я не хотел даже смотреть на нее.
— Где ты ее спрятал, карлик?
— Спрятал… — на лице Гованона была улыбка идиота. — Я спрятал ее, господин мой Сактрик.
— Как ты знаешь, эта вещь принадлежит мне. И должна вернуться ко мне. Я должен получить ее обратно до того, как мы покинем эту реальность. Без нее я не уйду. Где ты спрятал ее, Гованон?
— Я не помню, хозяин!
В голосе Сактрика появился гнев и, как показалось Коруму, даже отчаяние.
— Ты должен вспомнить! — заорал Сактрик, тыкая пальцем, с которого при каждом движении осыпались клочки высохшей плоти. — Калатин! Так ты солгал мне?
Калатин встревожился. Уверенное выражение лица уступило место беспокойству.
— Клянусь, ваше величество… Он должен знать. Пусть оно похоронено в глубинах его памяти, знание-то осталось!
Сактрик вцепился когтистой лапой в плечо Гованона и затряс кузнеца.
— Где это, Гованон? Где то, что ты украл у нас?
— Закопано… — невнятно пробормотал Гованон. — Где-то закопано. Я надежно спрятал это. И наложил заклятие, чтобы никто, кроме меня, не мог найти…
— Заклятие? Какое?
— Какое-то…
— Точнее, раб! — завизжал Сактрик дрожащим голосом. — Что ты сделал с украденной у меня вещью?
Корум видел, что император малибаннов не хочет называть перед остальными то, что похитил Гованон, и вадхагскому принцу пришло в голову, что, внимательно прислушиваясь, он сможет понять какие-то слабости, казалось бы, неуязвимого колдуна.
— Я унес ее, хозяин, — тем же невнятным голосом сказал Гованон. — Она…
— Молчать! — Сактрик снова повернулся к Калатину. У того был жалкий вид. — Калатин, в обмен на твое обещание передать мне Гованона я помог тебе сделать Караха и вдохнуть в него жизнь, как ты хотел, но теперь я вижу, что ты обманул меня…
— Клянусь, великий Сактрик, что это не так! Я не могу объяснить, почему карлик не в состоянии ответить на твой вопрос. Он обязан без промедления исполнять все, что ты ему приказываешь…
— Значит, ты обманул меня и, более того, самого себя! Что-то умерло в мозгу этого сида — твоя магия не сработала. Без секрета, который он скрывает, мы не можем покинуть плоскость, как бы нам этого ни хотелось. Следовательно, наша сделка расторгнута…
— Нет! — завизжал Калатин, увидев, как в глазах Сактрика, вспыхнувших холодным огнем, внезапно появилось предвестие его ужасной смерти. — Клянусь тебе… Гованон знает тайну… позволь мне поговорить с ним… Гованон, слушай Калатина! Расскажи Сактрику все, что он хочет знать…
— Ты больше не мой хозяин, Калатин, — спокойно ответил Гованон.
— Очень хорошо, — сказал Сактрик. — Значит, ты будешь наказан, колдун…
Окончательно впав в панику, Калатин закричал:
— Карах! Карах! Уничтожь Сактрика!
Закутанная фигура легко поднялась, скинула верхний плащ, вытянула из ножен на поясе огромный меч, и, увидев это лицо, Корум испуганно вскрикнул.
У Караха было лицо вадхага. Он имел единственный глаз, а другой был прикрыт повязкой. Одна его рука сверкала серебром, а другая была здоровой. Его доспехи украшались тем же рисунком, что и у Корума. На голове он носил остроконечный шлем, вокруг шишака которого вилась надпись вадхагскими буквами: «Корум Джайлин Ирси» — что означало «Корум, Принц в Алом Плаще».
И за плечами Караха, когда он сделал шаг к Сактрику, взвился алый плащ, имя которого носил Корум.