Вид долгожданной цели придал Коруму новые силы. Он направил коня против надвигавшихся на него зеленолицых воинов сосен и Предателем прорубил сквозь них дорогу, оставляя за собой густой тошнотворный запах сосновой живицы. Он увидел, как Гованона, припавшего на одно колено, окружила свора белых собак, и кузнец, откинув черноволосую голову, яростно кричал что-то, после чего Корум рывком врезался в самую гущу псов, одному перерезав горло, другому вспоров живот и отшвырнув третьего, что дало Гованону возможность подняться и добежать до укрытия первого каменного круга, где он, привалившись спиной к гранитной колонне, остановился, чтобы перевести дыхание. Затем Корум и сам добрался до кольца и оказался в безопасности; через несколько секунд к ним присоединились Илбрек и Джери. Они стояли, улыбаясь друг другу, не в силах поверить, что остались в живых.
Они слышали, как за пределами каменного круга кричал принц Гэйнор:
— Теперь они все у нас! Сдохнут с голоду, как и другие!
Но в гудящих жалобных голосах, казалось, слышались нотки озабоченности, завывание псов Кереноса было полно растерянности, гулеги и люди сосен, толпившиеся у линии колонн, смотрели на четверых друзей с опасливым уважением, и Корум крикнул старому врагу, брату по судьбе:
— Теперь мабдены встанут и навечно прогонят тебя, Гэйнор!
— Ты уверен, что они пойдут за тобой, Корум, — насмешливо ответил Гэйнор, — после того, как ты предал их? Думаю, друг мой, ты убедишься, что они откажутся даже разговаривать с тобой, тем более, что они на краю гибели и ты был их последней надеждой…
— Я знаю о фокусах Калатина и обо всем, что он сделал, дабы подорвать дух мабденов. И я объясню это Амергину.
Гэйнор не стал более возражать, но его смех поразил Корума острее, чем самое едкое замечание.
Четверо героев медленно и устало прошли под арками каменных кругов, минуя раненых, мертвых и сошедших с ума, проходя мимо плачущих мужчин и тех, кто невидящими глазами смотрел в пространство — пока наконец не вышли в центральный круг, где стояли несколько шатров, мерцали огни костров, и мужчины в мятых доспехах, в рваных мехах, дрожа, скорчились рядом с изорванными боевыми знаменами, ожидая смерти.
Амергин, стройный и хрупкий, полный достоинства, стоял рядом с каменным алтарем Крэг Дона, на котором когда-то возлежал после того, как Корум спас его из Кер Ллуда. Рука друида в перчатке лежала на камне алтаря. Подняв глаза, он узнал всех четверых. Лицо его было мрачно, но он не произнес ни слова.
Из-за спины верховного короля появилась другая фигура — женщина, чьи рыжие волосы падали на плечи. На голове была корона, и от горла до лодыжек ее покрывала тяжелая кольчуга, талию стягивал тяжелый пояс с бронзовой пряжкой, а за спиной висел меховой плащ. Зеленые глаза ее вспыхнули яростью, когда она презрительно посмотрела на Корума. Это была Медбх.
Корум рванулся было к ней, пробормотав:
— Медбх, я принес…
Но голос ее был холоднее, чем туман фой миоре, когда она отпрянула, держа руку на золотом набалдашнике меча, и сказала:
— Маннах мертв. Теперь королевой стала Медбх. Я королева Медбх, и я возглавляю народ Таха-на-Кремм Кройх. Под предводительством нашего верховного короля Амергина я возглавляю всех мабденов, которые еще не погибли в результате твоего подлого предательства…
— Я не предавал вас, — просто сказал Корум. — Вы были обмануты Калатином.
— Мы видели тебя, Корум… — тихо сказал Амергин.
— Вы видели подмену — Караха, созданного Калатином с единственной целью: заставить вас поверить, что я предатель.
— Это правда, Амергин, — подтвердил Илбрек. — На Инис Скэйте мы все видели Караха.
Амергин поднес руку к виску. Видно было, что даже это простое движение дорого далось ему. Он вздохнул.
— Значит, как это принято у мабденов, — произнес верховный король, — должен состояться суд.
— Суд? — Медбх усмехнулась. — В такое время? — она повернулась спиной к Коруму. — Он доказал свою вину, а сейчас он несет невообразимую чушь. Он думает, мы так потрясены поражением, что поверим ему.
— Мы дрались за наши убеждения, королева Медбх, — сказал Амергин, — в не меньшей степени, чем за свои жизни. И мы должны вершить дела в соответствии с этими убеждениями. В противном случае у нас нет права на жизнь. Давайте зададим этим людям прямые вопросы и выслушаем их ответы. Лишь после этого мы решим, виновны они или нет.