- Зачем глумятся над стариком? Им он не сделал ничего дурного!
- Кроме того, что не признал власть Консулов. Он - живое напоминание глубины твоего падения и символ силы новой власти.
- А что моя жена? И наложницы?
- Недолгим оказался твой брак. Корнелия отреклась от тебя, государь. Ходили слухи, что ее к этому принудили, но разве это меняет дело?
- Непостоянство... Имя тебе - женщина, - прошептал Кезон.
Сулла, не обращая внимания на муки господина, механически продолжал перечислять факты.
- Чтобы соблюсти закон, тебя официально объявили покойником в храмах. Корнелия приняла ухаживания Стратора. Через две недели состоится их бракосочетание в храме Ювенты. А наложниц Ульпий отдал в Публичный театр и теперь их каждое воскресенье можно увидеть во время представления труппы театра на площади богини Русины. Твоя личная стража пыталась оказать сопротивление, но бунт жестоко подавили. Тела павших выставили за ворота города на всеобщее осмеяние.
Кезон рывком встал, в ярости потрясая кулаками. Ослепленный гневом, он подскочил к изогнутому стволу пальмы и принялся неистово колотить по нему, изрыгая проклятия. Разбив руки в кровь, Кезон без сил опустился на сухую листву. Его голова поникла. Но всего лишь на несколько секунд. Только на мгновения скорлупа, скрывающая личность сверхчеловека треснула и показала его истинное лицо - лицо, искаженное горечью утраты, лицо мятущегося и безмерно страдающего от горя смертного, а потом он вновь проявил свое необыкновенное самообладание и холодно вопросил:
- Это все?
- И да, и нет. Рассказать можно еще многое... Но смысл один - тебе нельзя, сир, появляться в городе. Тебя немедленно схватят и после «легис акцио»[5], придадут позорной казни. Скорее всего, в тайне, чтобы не волновать народ.
- У меня нет армии, нет слуг и сторонников, у меня нет жены, дома и даже одежды нет! Что посоветуешь, мой глашатай? Похоже, ты один сохранил мне верность. Ты - единственный мой советчик.
- Я не советник, а всего лишь слуга. К тому же - с клювом вместо рта.
- Твой клюв всегда изрекал мудрые вещи, а глаза с высоты видели многое, не доступное людям. К тому же, мне не из кого выбирать. Я готов принять твои советы, Сулла, какими бы они не были. Вещай, глашатай, я даю тебе на то мое дозволенье.
- Не знаю, владыка, я не могу желать тебе смерти, это противно моему естеству, но может, стоит переписать заново страницы твоей жизни? Начать все с чистого листа?
- Ты советуешь погибнуть и переродиться? Это скверный совет, Сулла. Кто сразит меня? Равный? Ты же знаешь, что их нет. Я превосхожу любого из воинов Баркида. Значит, в случае смерти, мне суждено быть отброшенным на два-три уровня назад и влачить не месяцы, а годы в теле низших существ. За это время огонь, который переполняет меня, спалит мою душу изнутри дотла, иссушит мои вены, выжжет мне глаза.
- Огонь? О каком огне ты говоришь, владыка?
- Об огне моей мести и пламени моей ненависти. Я вижу, Сулла, что в глубине души ты осуждаешь нашу экспедицию в Запретный город. Не спорь, за годы, проведенные вместе, я научился читать твои мысли. А знаешь ли ты, что ужасная цена, которую мы заплатили за нее, была куплена путем предательства? Нас ждали, чтобы уничтожить. И сегодняшний альянс Баркида с ними, случившийся так быстро после войны - наилучшее тому доказательство. Измена, как червь подточила нашу плоть, проделала ходы изнутри в теле нашего государства. Вот страшная разгадка нашего поражения, Сулла, и клянусь Юпитером, кто-то ответит мне за это.
- Ты думаешь, что Ульпий и Стратор...
- Либо порознь, либо сообща вступили в сношения с Запретным городом. Я знаю это также как и то, что меня зовут Кезон Юстиниан, что значит Справедливый, и я вернулся, чтобы отомстить. Веди меня к камню Иммерсии, я понял, что мне следует делать.