Я круто развернулся и замер с поднятой пяткой. Положительно, растущих цветов стало больше. Все пространство пещеры, которую я почти прошел, было теперь заполнено ими. Низкие, мне по колено, они раскачивались из стороны в сторону, словно под ветром, цеплялись за меня слабыми круглыми листьями с лимонного цвета прожилками и шептали, шептали. Занудный шепот заполнял все пространство пещеры, ударялся о потолок, отражался от неровных стен, обволакивал меня несусветным ужасом. У меня поднялись волоски на всех частях тела, включая руки, от столь страшного зрелища.
Я ошалело бросился сквозь них к провалу, через который упал. Бежать было по цветам легко - трава как трава, только что живая! Гораздо сильнее шокировал меня вид яркого пламени, зажженного прямо под тем местом, откуда я сюда ухнул. Взлетающие искорки доставали уже до потолка. Я с пронзительным криком бросился к воде, начал черпать воду руками и лить на костер.
Костер погас странно сразу, сконцентрировавшись в пылающей веточке саксаула длиной с карандаш. Веточка поднялась с песка и оказалась существом, свитым из трепещущего пламени. Пурпур мерцал в середине его человекоподобного тельца, а ближе к краям светлел до апельсинового оттенка. Впрочем, подобие ограничивалось лишь верхней частью, ниже пояса тело утончалось до извивающегося жгутика и пропадало в песке. Мне удалось поймать взгляд глаз-бусинок. Бездонная яростно-солнечная плазма плескалась в них.
Я бухнулся на колени перед ним, не веря собственным глазам. Существо потрясало кулаками величиной с фасолины и такими же коричневыми. Он был страшен - лысый, со скошенными к вискам маленькими глазами с вертикальным синим зрачком, с бугорчатым наростом от шеи до голого живота. Он прыгал, пытаясь достать до потолка.
-Мираж! - брякнул я восторженно. - Круто!
-Я не Круто! - заверещало существо тоненько. - Что тебе нужно!?
-Ничего мне не нужно! - я пожал плечами, будто ругался с очередным придурком в маршрутке у меня в Купчино. - Ты вообще можешь смыться отсюда!
-А зачем ты сюда проник? - пропищал мираж, вращая круглыми глазами и отодвигаясь от меня.
-Я турист. Вот, нахожусь на экскурсии, собираю монеты и обломки скульптур.
Мираж опустил кулаки и шлепнулся на песок. Забавно было наблюдать за ним, как за игрушкой с непривычными выражением на лице - скользящие и наплывающие друг на друга злоба, недоверие, скорбь, грусть.
-Тебя послали за мной! - молвил он обреченно. - Дождались, пока иссякну, паразиты проклятые! Я знал, что они тоже сосчитают время до иссякновения!
-А ты кто? - я отмахнулся от цветов, которые приползли сюда, двигая корнями под песком. Они лезли мне под ноги, хватались плотными листьями за одежду, шептали таинственный речитатив.
-Эфир я, - заученно пробубнил мираж, уставясь куда-то мне в лоб, будто черепную коробку сканировал. - Я... это, как объяснить тебе... желания исполняю. Как исполню все, сколько смогу, меня сюда - в ссылку, чтоб не мешал.
-И сколько желаний можешь исполнить?
Он задумчиво сунул раскаленный палец в воду, отчего она уютно забурлила, как в чайнике. Пар поднялся от нее струйкой и истончился под потолком.
-За одно появление исполняю 30 штук. Потом иссякаю.
-И кто тебя сюда?
-Будто не знаешь, - буркнул он вяло. - До чего мне надоело отвечать на вопросы, если б ты знал! Хотя с тобой поговорить можно. Ты, похоже, человек.
-Вот неожиданность! - брякнул я, садясь на песок. Сколько ж можно стоять на коленях перед коричневым миражом.
-Я давно не видал людей, - заявил Эфир надменно. - За последние столетия - ты первый. Хотя и дурной.
-В смысле плохой?
-В смысле - дурак! И ты, конечно, пришел не один.
-Я турист. Я тут случайно! Я и знать про тебя не знал. И мне, если честно, наверх надо. Здесь, наверно, какие-то испарения - видишь, мне всякая дребедень мерещится.
Он надул бугорчатые щеки, сразу подрос мне до плеча. Таким он мне нравился меньше. Тем более что стал он выглядеть еще более отталкивающим - какие-то невнятные наросты на курносом носу, иссохшая неприятного цвета коричневая кожа, синие зрачки нечеловеческих глаз.
-Чего ж они сами сюда не полезли? - спросил он ядовито. Переходы от грусти к ярости у него были неожиданными и оттого неприятными. - Ха! Они знают, что только сунутся, мы нападем на них! Ясен ... этот... пень, что пленники своих надсмотрщиков никогда в живых не оставят.