Лена долго не открывала на мой настойчивый звонок в свою двойную металлическую дверь, таилась. Но выхода у нее не было, я предусмотрительно звонил в маленький незаметный звоночек под основным звонком, показывая, что пришел свой. Был у Лены такой пунктик - различать людей на чужих и своих, которым и звонок придуман отдельный - "Спартак" Хачатуряна.
Наконец ее хорошенькое недовольное личико высунулось из- за двери. Забавный черный хвостик на затылке придал Лене комический вид.
-Так я и знала, что ты явишься! - приветствовала она меня мрачно. Когда она сердилась, полная фигура ее колыхалась, а красивые, необычно скошенные к вискам голубые глаза темнели, как Колпинские озера перед внезапной грозой. Она в раздражении комкала ворот синего вельветового халата. - И еще кого- то притащил! Разве не понимаешь, Вове покой нужен! Доигрались вы оба! Все экскурсии вам подавай, чокнутые! Вовану нужно жениться давно, завести детей, остепениться уже, а вы как мальчики все бегаете!
Ленка, наверно, каждую ночь во сне видела, чтоб красавчик Вован женился на ней! Сколько раз мы подтрунивали между собой над ее женской глупостью! Зачем это мужику, молодому, красивому, богатому, жениться?! Бред!
-Лен, мы как раз навестить его пришли,- сказал я примирительно и уверенным жестом пригласил ангелов, мнущихся за моей спиной. - Заходи, ребята!
Вован утомленно лежал в спальне Лены на широкой двуспальной кровати, укрытый до ушей шерстяным покрывалом в крупных розах, и равнодушно созерцал новости футбола по телевизору. «Динамо», как всегда, изящно проигрывало, ввергая всех зрителей, заполнивших стадион, в легкий ступор занимательной, эксклюзивной игрой. Та заключалась в редком умении не спеша ходить по полю, задумчиво смотреть в облачное небо, жмуриться под горячими лучами солнца, махать ладошками красивым фанаткам.
Перед Вованом аппетитной горкой высился поздний завтрак в виде дымящегося мясного рагу в глиняном горшочке и связки желтых бананов.
При свете яркого дневного солнца Вован выглядел еще хуже, чем прошлый раз. Нет, он, конечно, выспался, явно пропил полный курс человеческих лекарств, питался по три раза на дню сытной и горячей пищей, но выражение его бледного лица оставалось угрюмым и каким-то очень болезненно углубленным в себя.
-Пить хочу, умираю! - заявил Михаил весело, с интересом глядя на бананы, блудливо развалившиеся на металлическом подносе. - Лен, сделай мне крепкого кофейку! Привет, Вован!
Вован медленно перевел безразличный взгляд на архангела, вгляделся пристально, будто в бездонный колодец заглядывал. Лицо его сразу стало суше, но водянистое выражение голубых глаз все равно не изменилось.
-Привет,- протянул он нерешительно. - Проведать пришли? Спасибо, парни!
-Мы не могли тебя оставить! - благородно проронил Михаил. - А у тебя здесь уютненько! И жена твоя - ну просто киска!
Я чуть не подавился бананом. Поди, ж ты как выражается - будто с карманного переводчика с ангельского на ненормативный человеческий читает.
Ленка с недовольной миной вышла из комнаты, громко сетуя на безумной авантюризм в моей поганой крови. Она всегда сердилась, когда я заявлялся к ним, но ссорится из-за меня с Вованом не хотела. Она откровенно боялась, что красавчик Вован сорвется с ее любовно созданного крючка. А крючок объяснялся просто, так по- мужски понятно - Ленка восхитительно готовила. Я пару раз пробовал у них глазированного цыпленка с салатом «Таббулех», остренькие рулетики из баклажанов, замечательные Ленкины пироги с грибами, луком, яйцами! О, да! Готовила она просто божественно! Хочу, чтоб и моя жена так готовила! А то все лучшее - ангелам! Эх! Вообще -то, на месте Вована я бы тоже испытывал сладострастное отношение к любой пище - манной-то небесной в Раю много не насытиться. Нет, желудок, конечно, наполнишь, а вот взор красками и формами не усладишь! Потому, наверно, Вован обожал красивые тарелки, салфетки, плетенные корзиночки, даже хлеб держал в изысканно вырезанной деревянной хлебнице, вырезанной в виде головы вепря!
Ленка уже ушла на кухню - делиться с рулетиками горькими обидами на бессовестных мужчин. К ее закадычным подружкам еще относились большая шумовка и солонка в виде прижавшихся друг к другу испуганных жирных желтых цыплят.
Михаил неторопливо подошел к лежащему Вовану, одним неуловимым движением с силой надавил ему на лоб, пальцами захватив переносицу. Вован дернулся всем телом, и глаза его просветлели.