Как объяснила Клото, божественное пламя способно уничтожать не только тела, но и души. А значит – и монстров Изнанки.
Когда наведенная усталость схлынула, я продолжил путь. Останавливаться было нельзя. Где-то здесь меня ждала Мира, и только я мог ее спасти.
От неприятной мысли, что этот монстр мог быть одним из самых слабых местных чудищ, я с раздражением отмахнулся. Буду решать проблемы по мере их поступления.
В какой-то момент мне показалось, что вокруг стало темнее. То ли лес стал гуще, то ли наступили сумерки. При подготовке к этому путешествию мелочи вроде смены дня и ночи мало меня волновали, и я не расспрашивал о них Клото. А было бы полезно знать, придется ли останавливаться на ночь, теряя драгоценное время.
Увы, я не ошибся. На Изнанке наступила ночь. Темная, беззвездная, пугающая.
Продолжать путь в кромешной тьме было невозможно. Подсвечивать себе путь огнем, привлекая внимание местных монстров – просто-напросто опасно.
Я не чувствовал холода или голода, поэтому нужды разводить костер не было. Выбрав подходящее для ночлега место, привычно прислонился спиной к толстому стволу дерева. Прислонился – и тут же отшатнулся. Кора оказалась обжигающе холодной!
Даже деревья здесь были мертвыми.
Глава 2
Ночь казалась бесконечной. Спать я не собирался, да и какая в том необходимость? Здесь, на Изнанке, не было нужды удовлетворять простые человеческие потребности. Это было первым, о чем рассказала мне Клото. Моей реакцией было: здорово! А старуха ответила: «Не думаю».
И сейчас я внезапно понял, что она имела в виду. Вся наша жизнь состоит из этих привычных вещей: мы засыпаем, чтобы проснуться утром обновленными и отдохнувшими; мы трудимся, чтобы купить себе пищу и съесть ее с особым удовольствием.
Здесь же не было ничего, что бы грело душу или заставляло действовать. Если я застряну на Изнанке и смогу здесь выжить, моя жизнь станет невыносимо, смертельно скучной.
Эта мысль заставила меня похолодеть. Она же вынудила продолжить путь, как только занялся серый рассвет.
Первая треть пути, прошедшая довольно гладко, дала надежду, что до места назначения я дойду, и дойду быстро. Правда, первый встреченный мною монстр стал ложкой дегтя в этой бочке меда. Не очень большой ложкой – ведь я одержал в схватке относительно легкую и быструю победу.
Но чем дальше я шел, тем менее проходимой становилась дорога, сначала превратившись в еле заметную тропинку, а затем и вовсе потерявшись среди сухого мха и бурелома.
Я остановился и присел на поваленный ствол дерева. На карте, которую я так старательно запоминал, эта дорога казалась большой и широкой. Неужели я ошибся и случайно свернул не на той развилке? Или вовсе перепутал дорогу? Но разве это возможно?..
В ушах звенело. Я чувствовал, как на меня удушающими волнами накатывает паника. Если потеряюсь здесь, вряд ли когда-нибудь выберусь обратно. Сейчас еще есть шанс вернуться, просто пройдя обратно по еле заметной тропинке, но… Я не могу вернуться без Миры. Моя жизнь – та цена, которую я готов заплатить за ее жизнь.
Звон в ушах усилился, заставляя вынырнуть из тяжких раздумий.
Ко мне приближался целый десяток монстров. Или два десятка? Змеиные языки, безносые морды с десятком мелких глазок. Но самое главное – эти твари летали! Именно их крылья создавали тот противный звук, что я принял за звон в ушах.
Черт! Вскочил, поспешно вызывая свой огонь.
Кошмарные создания на секунду остановили движение, а потом ускорились. Они начали окружать меня, методично сжимая круг. Этакий жуткий, но завораживающий танец смерти. У меня никак не получалось достать их: летучие обезьяны – так я окрестил их про себя - уворачивались, мгновенно отступая с пути пламени, а потом снова возвращаясь в строй.
В голове был пусто: все силы и внимание уходили на то, чтобы попытаться зацепить хотя бы одну тварь.
Но когда у меня это получилось, я тут же осознал: поздно. Они слишком близко, они нападают со всех сторон. Как стая птиц из одноименного земного фильма ужасов.
Острые когти уже хватали меня за волосы, шею, плечи, и только толстая кожаная куртка кое-как защищала мое тело от ранений. Я жег огнем, но они будто бы предугадывали все мои движения, мастерски уклоняясь от тех струй пламени, что я в отчаянии в них выпускал.
Щеку обожгла боль: одна из тварей ухитрилась-таки достать меня! Втянул воздух сквозь сжатые зубы. Что-то я делаю неправильно, что-то упускаю из виду. Но что? Соберись, Ван!