Пролог. О Здравствуй, старый павший мир
Старики говорят, что чем меньше ты знаешь, тем крепче ты спишь. До определённого возраста я совсем не понимал этой фразы, а ведь тётя Евида мне её говорила чертовски часто. Но да что уж, старой тётюшки в живых уже нет, а вот её слова наконец-то достигли моего ума. Уж лучше бы не достигали...
Однако же я начал свою историю очень сумбурно, а времени у меня много. Теперь у меня его слишком много. А потому есть возможность раскрыть мою историю во всей своей полноте. Хотя... Мою историю? Нет. Тут я солгал, эта история не моя. Это история всего нашего мира. И не только нашего.
Свои первые воспоминания в этом теле я помню достаточно туманно. Это был солнечный летний день в нашей деревне, мать, - Марла, - и я были в огороде, там был чудесный вид на реку. Чудесной была и моя мама в тот день. Она вешала постиранное белье, которое так навязчиво трепал тёплый ветер. Она подозвала меня и что-то сказала. Уже и не упомню. Я мелкими шажками побежал в дом за чем-то... Быть может, я принёс ей новые прищепки, не помню уж.
Когда я быстренько своих коротких детских ножках прибежал к ней, то увидел то, что впоследствии видел достаточно часто. Моя мать смотрела на реку, которая отражалась в слезинках на её глазах. И всё же она сдержалась в тот день - слёзы не хлынули.
Тогда я не мог знать, что происходит, - виной тому была моя юность. А дело было в моём отце - Петере. Он был солдатом на службе монарха королевства Лейкмоунт. Обстановка на границах всегда была напряжённой, но в те годы она накалилось до предела, отливая жаром грядущих войн А помимо этого люд нашей деревни часто болтал о войсках некой Тьмы на юге... Но о ней я знал увы мало. А вот о крепостях много. В одной из крепостей на границе служил и мой отец. Домой он приезжал лишь осенью и весной, - время сбора урождая и время его посадки. В остальное время мы получали от него деньги, притом, надо сказать, приличные по меркам нашей деревни.
Мать беспокоилась за отца, боясь начала войны. Осознавал я это с возрастом, слыша её плач в подушку по ночам и разговоры с парой подруг, - более у моей мамы их не водилось. Но в тот день, ставший отправной точкой кошмару, захлестнувшему меня с головой, у мамы была только тётя Евида. Грузная и пожилая вдова почившего с пару лет назад кузнеца.
Весело бегая по нашему огороду, выискивая вредных жучков, я решил спуститься к реке, чтобы освежиться. Солнце стояло в зените и жгло своих приютившихся земных детей как могло. С разбега я приземлился на колени у песка с наслаждением окуная голову в холодную воду. Мама всегда запрещала это делать, а отец, если был дома, просто отвешивал оплеуху со словами, - "Не стоит. Заболеешь и помрёшь". Но их не было рядом, а потому я радостно окунал голову в воду, умывая своё лицо и смотря на тёмные волосы, спускающиеся вниз. Тогда я увидел их.
Холодные голубые глаза
Они смотрели на меня из воды, прямо заместо моих обычных зелёных глаз... Но и отражение не было моим. Это был взрослый мужчина. Его рыжие волосы были зачёсаны назад и перевязаны резинкой, а над бровью был лёгким шрамик.
Его взгляд пронзал меня, пугал, заставлял почти истерически броситься в бег! Но я упал без сознания...
Прямо в реку. По ощущениям я падал вечность, но не физически. Не в реке. А в самом себе.
Я опускался всё ниже и ниже по воспоминаниям, вплоть до момента, когда меня не стало. Это была безумная бесконечная тьма и пустота, в которой не было ничего. А потом... Рядом проскочили белые точки.
Ещё одна и ещё, они летели мимо меня, пока я безуспешно пытался ухватить их своими мыслями. Но потом неожиданный удар выбросил меня из тьмы сознания в его свет. И я вспомнил всё.
Я вспомнил свою прошлую жизнь в другом мире.
Глава 1. Предвестие изменений и материнские слёзы
Итак... Представьте голову ребёнку, в которую загружают за одну секунду бесконечное число информации, - о мире, сотнях людей, вещей, явлений, событий и десятков тысяч страниц истории. Что он испытывает в тот момент? Адскую боль? О да... И я её испытал.
Тысячью бескрайних огней мой мозг был взорван всем тем, что произошло во время падения в реку. Я увидел свою жизнь в другом мире, а вместе с этим в моём разуме возродилось и то, кем я был тогда. В эту минуту мальчик, история которого могла бы быть обычной уютной нитью оборвалась, - жестокий нож перерезал её. А вместо неё начало рождаться нечто новое, смесь двух сознаний, не сводимых друг с другом и потому жестоко конфликтующих. Борьба в моём сознании протекала быстро и в то же время чудовищно медленно, словно целую вечность она раздирала моё новое "Я".