1
Владеющий собою лучше завоевателя города (Притч. 16: 32)
Глава первая.
И долго ты будешь возиться? Я уже спать хочу!
Говоривший — высокий крепкий мужчина завернутый в подбитый мехом плащ, зябко поежился.
-Что я могу сделать? Владыка ясно сказал, что желает услышать признание, и я должен его получить.
- Ну так ускорь дело. Мы уже трое суток тут сидим!
Его собеседник покачал головой. - такие дела спешки не терпят, господин Кнесси. Если узник умрет, Ксеркс Дарий Эдикир меня самого четвертует.
-Трус ты.
-Я профессионал.
-Что ты за «профессионал», если сам от усталости падаешь, а его сознаться не можешь заставить?
Палач посмотрел на обнаженного человека, скорчившегося на полу.
-Ну? Будете признаваться?
Тот приподнял окровавленную голову, скривил лицо в подобии улыбки — тебе не надоело?
-Надоело, еще как надоело. Но время, господин Серго Эдикир, работает на меня.
Узник фыркнул.
Не фыркайте, ваше признание лишь вопрос времени. И силы воздействия, разумеется.
Поднявшись на локти, страдалец прошептал — Если правда владыке не нужна, зачем меня вообще пытают? Что изменит мое признание?
- Мне не сообщают мотивы, передо мной ставят задачу, я ее выполняю.
-Не приставай к нему, Кир, он человек подневольный. Лучше подумай, и сам все поймешь.
- Веришь ли, после семидесяти часов на дыбе в голове осталась одна мысль только…
-Какая? Ну не молчи, радость моя, я же твой друг, мне ты можешь все рассказать.
- Он опять сознание потерял. - Палач встал, окатил пленника ледяной водой.
- Пойдемте, господин владычень, пора продолжать.
Оставляя на каменном полу кровавый след брат нового повелителя Эрды потащился вслед за палачом.
-Господин владычень, вы поймите меня правильно. Упорство бессмысленно и опасно… Я уже три раза докладывал государю о ходе допроса . Ему нужно ваше признание. Зачем терпеть? По сути, вы сами себя мучаете.
Несчастный не отвечал. Молча смотрел он на орудия пыток, по щекам текли слезы. Медленным шагом он подошел к дыбе, вставил ноги в колоды.
- Прошу вас, адмирал, проявите благоразумие. Признайтесь, и боль прекратится прямо сейчас — палач жестом указал на склянки, стоящие на столе.
Одно слово, одно решение — и все закончится. Выбирайте. Я ведь еще не все, что умею вам показал…
- Ты напугать меня хочешь? Делай, как считаешь нужным и не мешай мне поступать так же.
-Нет, господин владычень. Я не пугаю. Я ведь вас очень уважаю. Мой сын служит в Восточном флоте. Он без придыхания о вас говорить не может. И за эти дни я понял почему. Жаль мне ломать такого человека… Ну что вам стоит оговорить себя?
-Ничего ты не понимаешь, палач. Пусть я умру под пыткой, но не запятнаю свое имя…
-Да в том и дело, что не умрете. Я не дам вам умереть. Сейчас Кнесси понес отчет государю. Если тот даст приказ продолжать, вы признаетесь. Вполне возможно станете инвалидом, но признаетесь. Даю вам слово.
Серго Кир Эдикир закрыл глаза, проваливаясь в забытье. Слышались голоса — видимо вернулся Анастасий. О чем-то спорили, что-то обсуждали. - смысл разговора ускользал, да он и не пытался его поймать. Пятна плесени на потолке, пятна крови на полу, пятна чернил в воздухе… Глаза открыты или закрыты — не поймешь. Картина-то одна и та же:темно-серая пелена с пляшущими по ней черно-синими кляксами. А сквозь нее - чередой образов - смутно знакомый монотонный голос...говорил, говорил, говорил…
Пелена поднималась как занавесь на сцене — и он обнаружил себя сидящим в кресле. Напротив располагался Кнесси.
-Значит ты признаешься, что устроил заговор и хотел убить своего государя?
-Нет, конечно нет! Хотелось закричать, но голос выдавил, не спросясь хозяина:
-Да, я устроил заговор.
-И хотел убить своего брата, государя Ксеркса Дария Эдикира?
Что за бред ?! Сознание протестовало , однако устам оно, видимо, было не указ.
- Да, хотел убить.
От бессилия, от стыда из глаз брызнули слезы. Проклятье, что же это происходит?
-Что ты со мной сделал? Что со мной?
-Ты наконец говоришь правду. Стало легче, так ведь?
Анастасий Лем Кнесси рассмеялся. - Не делай такое сердитое лицо, Кир. Сейчас я отвезу тебя домой. На вот, глотни.
Кнесси сделал резкий выпад — прижал голову узника к спинке кресла, зажал ему нос, влил в глотку нечто терпкое и пряное.
Мгновение - и пришло облегчение. Кир прикрыл глаза.
Он с удивлением понял, насколько всеобъемлющей была боль .
-Вот видишь, стало гораздо легче. А теперь пора идти.
-Идти? Мне некуда идти. И дома у меня нет. Я останусь здесь.