Государь разжаловал его и лишил всех наград. Он требует его на суд. Как владыка он будет судить его за измену, как глава Дома он лишает его своего благословения.
Владычень со вздохом спрятал конверт за пазуху и поднялся на палубу, по пути наклеивая на лицо беззаботную улыбку. Там, как полагается, произнес победную речь. А затем, покрутившись пару минут на шканцах, спустился в каюту.
Забравшись как был, в сандалиях, на койку, он свернулся калачиком, подобрав под себя ноги.
Потеря чина и имущества — событие малоприятное. Но куда тяжелее для эрдаса потеря благословения главы Дома. Острое ощущение сиротства заставило гордого морина закусить губу до крови. Но это была лишь минутная слабость. Опальный владычень вытянулся на своем ложе. Лицо его вновь приняло обычное для мирного времени выражение легкомысленного веселья.
-Кто там мнется у дверей?
В проеме показалась голова боцмана.
-Заходи, Асиаль! - Как тебе сражение? Не скучно было, а ?
Старый моряк, почтительно вытянувшийся по стойке «смирно» несмотря на все усилия не смог сдержать улыбки: - задали мы жару «пингвинам», век помнить будут.
- Мы молодцы. А ты почему трезвый такой? Все матросы уже напились наверное…
- Не напились, мой адмирал. Мы не пьем сегодня вина. Ребята послали меня узнать…
- Ну, договаривай уже, что замолк?
- Так вот — ребята хотят знать, правда ли, что новый владыка казнит вас?
-Почем я знаю, казнит или нет? И что вам до того? Еще офицеры могут под горячую руку попасть, а матросов Ксеркс Д. Эдикир наказывать точно не будет.
Старик покачал головой — господин владычень, мы ваши верные слуги и наш долг — спасти вас. Экипаж «Радуги» не отпустит вас на берег, где грозит неминуемая страшная смерть.
Кир сел. - Это что? Бунт?
- Мой адмирал, считайте как знаете, но мы не отступимся.
Владычень спрыгнул с койки, в два прыжка пересек каюту, пролетел вихрем по лестнице — и выскочил на палубу.
Бочки с вином стояли не тронутыми, корзины с угощениями были еще прикрыты кисеей.
Матросы и вправду не отмечали. Лица их были серьезны и решительны, они были вооружены.
-Что все это значит? Серго Кир Эдикир нахмурил брови. Не позорьтесь, уберите оружие. Омрачать святой день бунтом — самая большая глупость, которую вы могли выкинуть.
Матросы расступились, пропустив вперед капитана.
- Мой адмирал, вы всегда заботились о нас…
- И вы отплатили мне за это неподчинением? - перебил Кир — вы что же, решили что я дитя неразумное? - Почему вы поменяли курс?!
Его притворная в начале ярость стала вполне искренней в тот миг, когда заметил, что «Радуга» на всех парусах идет в открытое море.
- Мы не можем допустить вашей гибели, адмирал.
- Идиоты! Какие же вы идиоты!
Кир резко повернулся, сбежал с палубы и заперся в своей каюте.
Лежа на кровати и смотря в потолок Серго Кир Эдикир провел долгих два дня. На попытки моряков подать ему еды отвечал отборной бранью. Ничего не выводило из себя сильнее, чем попытки других управлять его жизнью. Возможно морины были правы и бегство — единственный шанс сохранить жизнь. Но это был не его выбор. Да и какая ценность в жизни, если за тебя решают, как тебе быть? Если все твои поступки определены заранее и — не тобой?
Из этих грустных мыслей владычня вывел знакомый звук : «Радуга» стреляла с левого борта, причем явно не холостыми. В ответ корпус корабля сотрясло — видимо артиреллисты на судне противника были что надо. Кир закрыл глаза, по звукам пытаясь представить картину сражения. Вот еще обмен выстрелами. Радуга маневрирует, пытаясь увеличить расстояние. Атакующие не отпускают жертву, у которой , видимо, серьезно повреждена оснастка…
Толчок, глухой стук, крики — начался абордаж.
По палубе цокают подковы — моряки Ланкарса. Эдикир сел, улыбаясь — в абордажном бою любой матрос его шхуны стоит пятерых. Как и предполагалось, вскоре победный клич Ланкарса сменился отборной ланкарской бранью. Вскоре стихла и она — сражение переместилось на корабль противника.
Какое-то время было тихо, потом шхуна вновь вздрогнула — видимо капитан решил не брать призовой корабль. Громкое чавканье ознаменовало конец ланкарскому агрессору. И вновь «Радугу» наполнили звуки мирной жизни. Смех, пение, топот танцующих ног — морины праздновали победу. Кир снова прилег было на кровать ,но услышанное заставило его резко вскочить. В смехе, раздававшемся с палубы он услышал нотки, которые очень не понравились ему. Отвратительные, глумливые нотки. Прислушавшись по-внимательнее он уловил знакомые щелчки и как был, полуголый, босиком, бросился вон из каюты.