4
Бесконечные коридоры Радужных пещер тянулись один за одним. Времени подумать было много. Но как бывает в таких случаях, его все равно не хватило. Конвой свернул в крыло, занимаемое владыкой Эрды.
Стража у дверей обыскала Кира, заставив в очередной раз сжать зубы от боли — и провела в покои государя.
Тот сидел в кровати , обложенный подушками.
-Ну здравствуй, братоубийца-неудачник. Кривая улыбка делала лицо правителя еще более изможденным.
- За каким лядом ты меня сюда притащил?
-Захотел и притащил — Ксеркс Дарий Эдикир нахмурился. Знаешь что ждет тебя за преступление?
- Я достаточно образован.
-Жаль, что образование не гарантирует чести. Я знал, что ты ненавидишь меня, но не думал, что настолько.
-Да, брат, так ненавидел , что решил убить, едва похоронил отца и принес присягу. Теперь я могу идти спать?
-Ты совсем не раскаиваешься? Не хочешь ничего изменить?
Кир горько усмехнулся: Я бы хотел, чтобы отец не проклинал день моего рождения, хотел бы не слышать едкого «убийца» за спиной, хотел бы, чтобы руки моей матери были теплее мрамора. Хотел… Но к чему ? Теперь я изменник и братоубийца. Как ТЫ хотел.
-Я? Может это я заставил тебя изменить клятве?
-Это… У адмирала пересохло во рту от внезапного приступа боли. -Я … - язык больше не слушался, боль же продолжала неумолимо нарастать. - О Боже! Да, да, я желал твоей смерти и я попытался тебя убить! К сожалению потерпел неудачу — Кир говорил, и чувствовал, как стихает пламя, в котором он горел — ты не достоин быть владыкой. Это я, я должен был стать государем! - боль стихла.
Страдалец улыбнулся.
Дарий сидел темный, как грозовая туча. Глаза метали молнии. Когда он заговорил, голос его был глух.
Слушай мой приговор, предатель. По твоим делам я должен был-бы четвертовать тебя. Но ты мой брат, как не прискорбно это говорить. Кроме того, за твою жизнь просил человек, который стоит десятерых таких как ты. Владыка бросил перед братом серебряный обруч с гербом.
-Василь…
- Он самый. Я взял его жизнь в залог твоей.
Кир опустил голову, а Дарий продолжал: - Сейчас ты можешь быть свободен. Через неделю тебя будет судить Море. Я все сказал.
Осужденный поднялся, с усмешкой взглянул на раненого владыку и , развернувшись на каблуках, вышел из покоев. Едва двери закрылись, силы оставили страдальца и страже пришлось под руки тащить его до апартаментов. Белые покои, как называли их во дворце. Белая, правда, в них была только гостиная, выдолбленная из цельного куска чистейшего мрамора. В ней стоял диван, обитый кожей белой акулы, стол из белого дерева и камин с побеленной трубой. Серебристая, легкая, как паутинка, занавесь доходила едва до середины огромного, во всю стену, окна., из которого виднелись белые от снега вершины Островных Гор. Драгоценный, сшитый из шкур снежного барсаковер застилал пол, что называется, от стены до стены.
- Я пришлю вам доктора, господин владычень. - почему-то шепотом произнес начальник конвоя. Адмирал осторожно опустился на пол возле камина — его начало знобить.
Значит через неделю. Как же, государю нужно правиться. Ничто не должно омрачать ему праздник. Ненависть девятым валом захлестнула сознание. Жажда мести стальными тисками сжимала грудь. Брат? Да, брат. И от этого еще больнее. И еще страшнее будет месть. А она будет. Кир не сомневался в этом. Выживет, чтобы отомстить. Он наслаждался собственной злобой, как наслаждаются, отковыривая болячку. А где-то на задворках души тихо плакало отвергнутое хозяином великодушие.
Пришел наконец доктор. Невысокий, лысоватый мужчина с пышными усами. Наряд его удивительно гармонировал с гостинной.
-Мне доложили, что вам нездоровится. Это правда?
-Глаза протри — проворчал Эдикир. Он сидел прижавшись спиной к горячему мрамору камина, обхватив колени руками. Лихорадка усиливалась.
Лекарь наконец присмотрелся к больному — до того он ошарашено осматривал знаменитый Белый зал. - доктор хотя и практиковал при дворе уже более семи лет, но ни разу не бывал в покоях грозного адмирала.
-Будьте добры, господин владычень, прилягте на кушетку.
Кир фыркнул. С трудом поднялся, пересек зал и лег на роскошный диван, который врач в силу профессиональной привычки обозвал кушеткой.
- У вас жар.
-Да ну?
Лекарь, еще робея, взял руку больного, пощупал пульс. - Скажите А-а-а , пожалуйста.
Кир послушно открыл рот.
-Зев нормальный, а как стул?
-Какой стул, лекарь? Ты в своем уме? Эдикир не знал, плакать ему или смеяться.
-Ну, я имею ввиду… врачь замялся, с опаской посмотрел на опального владычня.