Пролог
– ННННА… – заорал длинный и попытался пробить с ноги мне в живот.
Изогнувшись буквой «с», и, заранее пугаясь удара, я то ли напрягся, то ли расслабился, но удара у него не вышло. Ботинок лишь пихнул меня и скорее испачкал, чем ударил.
Возвращаясь обратно в прямое состояние, тело получило такой заряд адреналина и страха, что мой ответный удар под скулу пошел быстрее и ниже запланированного. Щелкнул по челюсти и отбил мне руку.
Сустав стремительно пронзило болью и я, простонав, схватился за кисть. Но и нападавший не уцелел – судя по выведенным вперед плечам и стекленеющему взгляду, ему уже было плевать на мнение окружающих и ситуацию. Колени его подкосились, тело мешком упало на пол между сиденьями. Голова при падении успела войти в соприкосновение с ящиком, стоящим на полу… и безрадостно хрустнула, неестественно прогнувшись и не успевая за телом.
– Пиз**ц, – пронеслось в голове. – Стоп. Назад. Анду.
Мысли бестолково носились, стуча между сердцем и головой, не задерживаясь нигде и ничего не означая.
Потеря сознания, нокаут… повернуть на бок… чтобы что? Чтобы дышал или чтобы языком не задохнулся? Набок его повернуть? А шея как? Вдруг ему шею трогать нельзя? При таких травмах до приезда скорой помощи трогать нельзя. СКОРОЙ?!
Колени предательски подогнулись, стало необходимо куда-то присесть.
– Нормально… – произнес заглядывающий в отсек мужчина в спортивном костюме. – Ты же его убил, нахер. Надо помощь звать, тут ваша ссора закончилась.
Он присел рядом с упавшим и принялся рукой то оттягивать упавшему веко, чтобы увидеть закатившийся глаз, то двумя пальцами искать пульс на шее. Смысла в его движениях не было, но мне первые секунды, казалось, что надежда со мной, и это все как-то… поможет.
– Доктора надо, – сказал он, поворачиваясь ко мне. – И… пугать тебя не хочу, но ментов тоже надо.
Ватными ногами я переступил лежащее на полу тело и, пройдя шагов десять по коридору, дернул стоп-кран перед лицом спешащей к нам проводницы.
Глава 1
Этот год начинался как високосный, что ничуть меня не расстраивало и не радовало. Я их штук семь уже видел, пока до своих тридцати добрался… Мало ли в каком году есть дополнительно 29-е февраля. Вот если бы у меня день рождения на этот день выпадало, тогда можно было-бы огорчаться. А так, вроде и все равно.
И только бабушка из детских воспоминаний это недоверие к високосному году зародила. Чего-то у нее там не так складывалось ранее… или предрассудки старческие – я особо и не разбирался тогда.
В год крысы, как где-то слышал не должно быть крысы на столе, крыса этого не любит. Вот из этой шутки и состояло мое знание на тот момент о циклах и совпадениях, ну и еще из гороскопов, в которые я по традиции не верил, но с радостью подмечал совпадения. Китайский календарь, подаривший красочное название годам, чего-то там напутал, но они и представить раньше не могли что кто-то летучую мышь съест.
За происходящим следили более-менее все, повторять не имеет смысла. Становилось понятно, что год этот сереньким и незапоминающимся не станет. Будет что вспомнить.
Год начался с какой-то нелепости и нарастающий ком этих нелепостей и неприятностей стал удивлять даже меня, старающегося глядеть на вещи философически.
Для начала я перепутал (что прежде считал совершенно невозможным), контакты при подсоединении проекционных ламп – спалил две, ценой по семьсот евро каждая. Получил выговор и строгий наказ ошибку не повторять.
Взбодренный скандалом, дал себе указание не зевать… и тут же спалил третью. Учитывая открытую бутылку пива, увиденную гендиректором, я вылетел с работы немедленно, с крейсерской скоростью.
Потом ушла Ленка. Как оказалось, ее раздражали мое лежание на диване, пиво и неведомые мне носки, которые я якобы всюду за собой оставляю. Причем, неприятие меня выплеснулось в один момент, как вода из проколотого презерватива. Вчера мне казалось, что мы прекрасно живем, а сегодня она уже с чемоданами у ее мамы.
Потом бабка Сергеевна сверху устроила потоп. Ругаться с ней через закрытую дверь было невозможно – Сергеевна боялась американцев и носила с мусорки полезные вещи домой. Ковер покрылся из-за потопа какой-то белесой плесенью, и я отволок его на помойку. Уровень окружающего комфорта стремительно понижался.