Точно такие же данные поступали из других систем, тоже попавших под удар неизвестного оружия. Аномалии двигались по орбитам вокруг планет, слабые, едва различимые, но достаточные, чтобы собирать мусор и обломки, оставшиеся после сражения. И эти гравитационные искажения становились все сильнее. Совсем немного, даже лучшая техника едва могла это определить, но все же напряжение локальных гравитационных полей росло.
Следующим открытием стало появление аномалий видимых. Пока что зафиксировать их могло только оборудование, изучающее локальные гравитационные искажения в инфракрасном спектре. Адаптированные к видимому спектру, изображения произведи эффект взорвавшейся бомбы: нечеткие, едва различимые, скорее даже угадываемые – это были контуры пропавших боевых кораблей. Они все еще оставались на тех же местах, неощутимые и не вполне реальные. Но расчеты и показания машин подтверждали то, о чем исследователи боялись говорить: они возвращались.
Новость пронеслась по заселенному космосу, подобно цунами. Они возвращаются! Страшное оружие, пугающее до дрожи, оказалось не таким ужасным, а может, и не оружием вовсе, и вообще – какое теперь это имеет значение? Скоро все снова будет как прежде! Но эксперты были настроены не так положительно. Исходя из массы, плотности и ряда менее значительных показателей они сделали вывод, что окончательного проявления кораблей стоит ждать не ранее, чем через двадцать лет. Для политиков это было все равно, что вечность. Ученым так и не удалось выяснить механизмы происходящего, тех крупиц, что все еще получалось вытянуть из наблюдений, было недостаточно. Как недостаточно было доказательств, чтобы обвинить одну из сторон конфликта. Вывод напрашивался простой: атака со стороны неизвестных пока чужих. Но дело усложнялось тем, что в исследованной и обжитой части космоса никому еще не встретилась ни одна разумная раса, люди были здесь единственными.
Но за идею с чужими схватились политики. Это был хороший повод если не прекратить войну вовсе, то хотя бы обойтись без открытого противостояния. Это позволило бы накопить достаточно оружия, чтобы окончательно покончить с врагом. Или с чужими, если такие действительно обнаружатся.
Прошел год, очертания призрачных кораблей стали видны невооруженным глазом. Последние обломки, оставшиеся как напоминание о прошлой войне, были вычищены с орбит. В пространстве разворачивалось колоссальное строительство. Возводились орбитальные форты, верфи расширялись и достраивались. Аретеии предложили Земле помощь, но получили вежливый отказ.
Через пять лет призраки стали походить на голографические изображения. Форты были почти достроены. Торопиться было некуда, и финансовые потоки перенаправили на нужды планет. Повторное предложение аретеев было принято.
Через пятнадцать лет, когда вопрос о призрачных кораблях подняли снова, уже никто не хотел с ними связываться. Уже почти осязаемые, но все еще нереальные, они висели в пространстве среди начавших ветшать фортов, на которых несли ритуальную службу бойцы, давно забывшие, что же такое настоящая война. Бывшие противники, за полтора десятилетия добившиеся дипломатией большего, чем за три сотни лет войны, старательно закрывали глаза на причину, по которой мир вообще стал возможен.
Но тут забили тревогу ученые. Все эти годы изучение феномена призрачных кораблей не прекращалось, пусть ничего нового узнать так и не удалось. В один из дней на исходе восемнадцатого года одна из гравитационных обсерваторий вдруг получила странный сигнал. На орбите Ратапана, планеты, первой столкнувшейся с феноменом, на расстоянии в четыреста тысяч километров от нее, появилась гравитационная аномалия, схожая с теми, что предшествовали проявлению исчезнувших кораблей. Исключением было, что никаких видимых признаков замечено не было. Все попытки вычислить массу гипотетического объекта провалились, как и расчеты его проявления.