– Ну вот ты и ответил! Сам! – Волков откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. – Бежать не можем, проверить… Что связь дает?
– Подтверждает слова этих, – Басов дернул подбородком. – Плюс двадцать лет, три месяца, два то ли три дня, часы, минуты.
– Тогда принимай, что случившееся – правда, и не делай мне голову капитан! – под конец фразы Волков едва не закричал возмущенно. – Завел мне тут…
Капитан вскинулся, они несколько долгих секунд давили друг друга взглядами, потом Басов хрипло рассмеялся:
– Спасибо, Саша, полегчало. Совсем сдаю, нужно…
– Нужно было давно уходить, ага. Ты мне об этом уже в который раз говоришь? Давай, взял себя в горсть и царствовать! Люди ждут.
Оба поднялись, обменялись рукопожатиями. Волков проводил Басова до выхода из медотсека, остановился, глядя, как с каждым шагом сгорбленная спина капитана распрямляется, раздаются могучие плечи, тяжелая походка сменяется пружинистым шагом хищника. Доктор знал старого друга лучше всех, тому иногда нужно было вот так закрыться ото всех, выдохнуть и хоть на секунду переложить бремя выбора на чужие плечи. Сейчас, после предательской слабости, проявленной перед экипажем, ему предстояло снова взвалить на себя непосильную ношу и показать, кто здесь главный. Когда Басов уже готов был скрыться за поворотом, доктор окликнул его:
– Зайди потом, повторим!
Басов обернулся, и Волков жестом изобразил укол, потом большим пальцем указал себе в область сердца. Капитан кивком показал, что понял, и пошел дальше, а доктор еще стоял, глядя куда-то внутрь себя. Ему тоже было страшно, вот только он как врач не мог проявлять слабость перед пациентами.
***
Прошли почти сутки после возвращения призрачного флота. Ожидавшие худшего аналитики сыпали восторженными докладами о том, как хорошо принимают случившееся экипажи, как глубоко понимание ими ситуации, на сколько процентов увеличится общая огневая мощь объединенного флота, когда все корабли снова вернутся в строй… Небольшое беспокойство вызывала потеря ими боеспособности после возвращения. Предсказывалось, что они вернутся полностью готовыми к новому бою, но офицеры обеих сторон докладывали о сбоях в огневых системах и реакторах. Были почти полностью разряжены аккумуляторы, а конденсаторы пушек выдавали сбой за сбоем. Нахождение за чертой не прошло даром. Хорошо хоть, жалобы на здоровье, которые лавиной обрушились на медслужбу и едва ее не погребли, сошли на нет почти сразу. Люди жаловались на слабость и потерю ориентации, головные и сердечные боли, но все решалось приемом обычного тоника и обезболивающих.
Отдельной проблемой были корабли, поврежденные в бою. Мобильные ремонтные бригады работали на износ, но успели только восстановить работоспособность вооружения и щитов, что было обозначено первоочередной задачей. Все же, несмотря на подъем, никто надолго не забывал про зависшее посреди системы гравитационную аномалию, продолжающую медленно, но уверенно расти. Вокруг уже начали собираться мелкий космический мусор и пыль, делая ее видимой в инфракрасном диапазоне, и теперь службы контроля не отводили от подозрительного места телескопов и радаров. Что-то приближалось.
***
В камере было светло и почти удобно. А по сравнению с казармой в учебке – так и вовсе курорт. Хомский развалился на слишком узкой для него койке, подогнув ноги, упирающиеся в стену. Скрытые лампы в потолке не слепили, и он уже готовился задремать, когда в двери зажужжал электрический замок, и в камеру шагнул конвойный с травматическим пистолетом за поясом, по ту сторону двери маячили еще двое. У всех троих были напряженные лица, они настороженно следили, как сержант поднимается с койки и выпрямляется в полный рост, глядя на него снизу вверх. Он мог бы сейчас легко расправиться со всеми разом. Схватить этого, что перед ним, дождаться, пока втянутся в камеру остальные… Плевать, что там передали его офицеры с уцелевшего, как оказалось, десантного корабля про мир и перемещения во времени, это он решил оставить умникам из разведки. Он – десантник Арете! И он не позволит запирать себя в клетку!
Хомский вздохнул и шагнул из камеры в узкий коридор тюремного блока. Наручники на него перестали надевать, едва пришло уведомление, что высшие офицеры Арете из призрачного флота, как здесь называли их корабли, уведомили всех о ненападении. Сержант покрутил головой, в шее захрустело, и шагающий перед ним землянин зябко поежился. Голову он не повернул, но Хомский видел, как напряглись мышцы у того в затылке. Если он прямо сейчас ткнет вот сюда… Сержант вздохнул и спросил, просто чтобы не молчать: