– Мы о таком не договаривались, боец, – сказал капитан ровным голосом, поправляя застежки на рукавах.
Сержант выбрался наконец из ложемента, встал, стараясь, чтобы дрожь, с которой он так и не сумел до конца справиться, была не так заметна. Хмуро глядя на своих подчиненных, он сказал Басову:
– И хорошо, потому что иначе ты бы подмял под себя все, старик.
– Что ж, так и оставим. Василий, идем, – капитан кивком головы позвал Полунина, и они вышли из рубки. Хомский долго смотрел им вслед, затем повернулся к десантникам:
– Чего пялитесь? Работы нет?
– Почти закончили, сержант, – ответил Фаркаш, – остынь! Что там у вас произошло-то?
– Еще раз все проверьте, к вечеру чтобы все было в норме, – отрезал Хомский. – Посмотрим, как эта штука летает.
***
Тренировочный полет назначили на шесть по корабельному времени. Хомский накачивался крепким кофе с огромным количеством сахара, пока не застучало в висках и не подступило к горлу. В кают-компании с ним оставались Брандхорст, все еще перетянутый бинтами, и Дворжак. Фаркаша и Богданова сержант погнал спать, несмотря на их горячее сопротивление.
Хомский провел по голове ладонями, поморщился, когда задел едва заметные следы от контакта. Пока он был подключен, они не ощущались совершенно, но теперь страшно зудели.
Наконец, подошло время, и сержант отправился в рубку. По дороге он встретил капрала и идущего в паре шагов перед ним капитана Басова, тот не удостоил сержанта вниманием. В рубке он уже привычно снял китель, положил на кресло, рядом встали ботинки. Хомский скрипнул зубами от досады: несмотря на неудобства, он сам не додумался бы избавиться от обуви. Стараясь двигаться легко, сержант забрался в ложемент, дождался, пока Дворжак закрепит на черепе контакты, и закрыл глаза.
Сейчас, когда не было нужды сражаться за управление, он сумел осмотреться внимательнее. Внешние камеры смотрели одновременно во все стороны, в относительно мертвой зоне оставались только сопла двигателей. Фрегат чужаков дрейфовал через пустое пространство, Хомский с трудом распознал пару знакомых созвездий, сейчас странно искаженных. Он потянулся к карте пульсаров, чтобы точнее определить положение, но перед глазами блеснуло красным, и раздался сигнал отказа. У сержанта по-прежнему оставался доступ к оружейным системам, но не к управлению и ориентации.
Рядом появился Басов. Хомский не видел его, только чувствовал присутствие. Они смотрели одними глазами, пользовались одной системой чувств, и сейчас он ощущал, как двигаются по нервам-проводам приказы, как энергия распирает генератор, наполняет щиты и прыжковый двигатель. Сержант потянулся к Басову, отправив не оформленный словами, но считываемый мысленно запрос, но тот лишь отмахнулся, по общему полю прокатилось глухое раздражение. Оставалось только ждать, пока будут закончены расчеты, и фрегат наконец отправится в полет.
«Я постараюсь вернуться в систему, откуда мы вылетели, – снизошел, наконец, старый капитан. – Выйду на краю, за орбитой последней планеты, приготовь пушки, если придется отстреливаться и бежать. Принял?»
«Так точно, – ответил Хомский сухо, – готов.»
Запел прыжковый привод, сержант еще никогда не слышал этих звуков и сейчас понял, что так воспринимает вращение петель электромагнитного излучения. Пространство дрогнуло, начало стягиваться в точку. Этого он тоже не замечал раньше, и теперь следил с растущим напряжением, как сжимается, долго и трудно проталкиваясь в угольное ушко пятого измерения. Показалось, что стало невозможно дышать, но снаружи коротко вспыхнули остаточным светом захваченные фотоны, затем стало абсолютно темно, на миг все замерло, а в следующий момент он уже выпал в обычное пространство. Крякнул сигнал боевой готовности, и Хомский с опозданием перевел внимание на свое хозяйство. Глазами он ничего не видел, но точно чувствовал состояние, расположение и готовность каждого излучателя и пушки. Включился боевой радар, заранее настроенный на пассивный режим, сержант начал жадно впитывать входящую информацию, но в системе царила тишина.
«Никого, – подтвердил Басов, – нужно лететь ближе к орбите Ратапана.»
И снова прыжок, на этот раз Хомский перенес его немного легче, он уже знал, чего ожидать. На этот раз они вернулись в обычное пространство, осветив все вокруг электромагнитным излучением. Вокруг немедленно замелькали куски рваного металла, оплавленные фрагменты обшивки и несущих конструкций, пока редкие, но по мере того, как фрегат нагонял бегущую по орбите планету, их количество становилось только больше.