До сближения с точкой назначения оставалось еще несколько часов, но расслабляться было никак нельзя. То и дело на самом пределе действия радара мелькали искорки проносящихся в пустоте боевых кораблей и разведчиков. На фрегат или не обращали внимания, или считали тяжелой целью: уже все знали, на что способны эти мелкие серые цилиндры в бою.
«Куда мы летим?» – наконец не выдержал Хомский.
«Узнаешь позже» – ответил Басов. Судя по тону, он все еще был в ярости после произошедшего, да и кто бы не был? Огромная черная туча там, где должно было находиться сознание капитана, пульсировала, то и дело выбрасывая волны раздражения.
«Мне кажется, недопонимание приводит к обострению», – снова попробовал заговорить Хомский после недолгой паузы. Слова были не его, он их слышал от одного хлыща в баре, когда того поймали за приставанием к официантке. Он был из офицеров, такой же большой и спортивный, как и любой военный Арете, но при виде четверых недовольных его поведением десантников сдулся и начал мямлить. «Мне кажется, недопонимание приводит к обострению» – это он сказал как раз перед тем как сержант зарядил ему с правой. И вот сейчас эти слова всплыли в памяти, заставив Хомского удивиться.
Неожиданно состояние Басова изменилось. Нет, он по-прежнему хотел и был готов уничтожить сержанта и его людей, но что-то в нем едва заметно сдвинулось. Но заговорил он далеко не сразу.
«Здесь у меня есть один человек… неважно. Те слова от виртуала, что нужно уничтожить основную базу чужаков, и тогда война прекратится. Я не понимаю до конца всего механизма, но если эта база – та самая, на которой началось производство и откуда пошла их экспансия, то когда ее не станет, эти тоже исчезнут. Должны, если верить историям про путешествия во времени».
Басов сухо рассмеялся. По крайней мере, именно так Хомский понял прокатившиеся по темной туче волны. Он и сам слушал виртуала, но больше занимался тем, что поглядывал на землян, стараясь по мимике и движениям определить, что они замышляют.
«И что мы собираемся делать?» – уточнил Хомский.
«Нам понадобится вся помощь, которую только получится достать. Но благодаря разведке Арете, я дискредитирован, и неизвестно пока, реабилитировали меня, или нет. Олег… мы вместе учились еще в кадетском корпусе, потом вместе служили. Я остался в боевых частях, а он ушел на повышение, последний раз, когда мы с ним виделись, он был важной шишкой в штабе флота».
Хомский старался не шевелиться, чтобы не спугнуть внезапную разговорчивость капитана, но тот уже замолчал сам. Тогда сержант предположил:
«Расскажем ему, что узнали сами?»
«Уверен, что во флоте уже знают достаточно. Но думаю, можно отправить запись виртуала».
***
Утомительный полет подходил к концу, и Хомский не мог этому не радоваться. Когда ты подключен к управлению фрегатом, тело практически ничего не чувствует, и от того после отключения можно ожидать разные сюрпризы. К счастью, разработчики систем корабля, тех, что были добавлены позже вместо удаленных цепей ИИ, предусмотрели и такое. Изредка сержант чувствовал прорывающиеся из реальности ощущения, когда ложемент принимался массировать уложенное в него тело. А еще здесь ни на секунду не терялась концентрация. Скучно – да, утомительно – да, но внимание не отвлекалось ни на что.
Впереди росла, приближаясь, звезда, неяркая красноватая точка становилась сначала пятнышком, потом диском, в увеличении в приглушенном фильтрами блеске становились видны пятна и кольца протуберанцев. Нужная им планета также становилась все ближе. Вокруг нее крутились две луны, одна огромная, на семь процентов крупнее земной, а вторая совсем крошечная, настолько, что едва сумела принять сферическую форму. И на обеих располагались станции обнаружения, дальнобойные орудия и орбитальные причалы флота, сейчас пустые. Фрегат замер, прикидываясь астероидом, но маскировка была откровенно плохая. Хомский почувствовал, что капитан открывает канал связи и как уходит в сторону планеты сообщение на открытых частотах.
Этот высокопоставленный друг капитана, если они учились вместе, то ему сейчас под сотню. Это для аретеев с их сроком жизни в сто пятьдесят лет это возраст зрелости, но на Земле такое не в ходу. И значит, если даже он жив, то не обязательно здоров и при памяти. К тому же риск, что их обнаружат здесь и сейчас, настолько высокий, что Хомский даже не решился его подсчитывать. Все таки нужно было слушать разум и тащить старика к своим!