– Идём, – шепнул попаданец, взяв девушку за руку.
Подошли к двери. Тоха аккуратно надавил на тяжёлую створку. Дверь, чуть скрипнув, подалась наружу.
Программер осторожно выглядывает. Несколько вооружённых юнитов уходят в проход между домами.
Отлично!
– Идём! – тащит за собой Настю налево, к арке, в которую вбежали.
Вдвоём медленно подходят к выходу в переулок. Снова выглядывает. Справа и слева никого. Убирает револьвер в карман.
К Фонтанке нельзя, блокпост. Остаётся на Садовую, а это – офигенный крюк. Выбора нет.
Повернул направо. Настя не отстаёт.
Тихо идти не получается. Каблучки Насти выстукивают частую дробь.
Странное возбуждение. Страшно? Да, страшно. Но того парализующего страха, что сковывал при стычках с немцами и австрийцами там, в Галиции, нет и в помине. Есть что-то ещё. Близость красивой и любимой девушки, ответственность за неё. И голова пустая, мыслей никаких. Тело готово действовать.
Впереди в сером доме слева арка. Дальше переулок изгибается и там ещё метров через тридцать – выход на Садовую. Осталось чуть-чуть.
И всё-таки попаданец их проморгал. Но, блин, он же не спецназовец, не ниндзя!
Из арки вышли трое – два матроса и гражданский чувак в длинном пальто и шляпе. У всех в руках «мосинки» с примкнутыми штыками.
– Стоять! – гаркнул штатский. – Кто такие будете, граждане?
– ВЧК рабоче-крестьянской милиции, – брякнул Тоха, чувствуя, что его «несёт». – Вы старший?
– Да, – опешил тот.
– Отойдём, товарищ, – предложил программер и отошёл от Насти шагов на десять, засунув руки в карманы пальто. Рукоять револьвера привычно легла в правую ладонь.
Штатский последовал за ним, взяв винтовку стволом вверх. Стрёмно оставлять княжну наедине с матросами, но ничего. Вряд ли надолго. Времени мало. Тут или-или.
– Моя фамилия Пупкин. Мы с товарищем Кларой Цеткин, – кивнул на девушку Тоха, неся пургу, – спецагенты ВЧК рабоче-крестьянской милиции. Нужна ваша помощь. Нас преследуют контрреволюционные мятежники, – жест в сторону, откуда они бежали.
– А … кх-м, а документы ваши можно, товарищ? – поинтересовался штатский.
– Конечно… нет, мы же спецагенты. Вы же, как старший тройки, должны понимать, что на задания мы выходим без документов. Если есть вопросы, свяжитесь с товарищем Дзержинским или товарищем Лениным. Оба сейчас в Смольном, подтвердят. К тому же товарищ Клара, – снова кивнул на княжну, – пламенная революционерка из братской Германии. Фатерлянд вас не забудет, товарищи!
Гражданский чел замялся. Видать, фамилии вождя мирового пролетариата и первого чекиста подействовали.
– Вот они! Хватай буржуев! – раздалось со стороны Фонтанки.
Метрах в тридцати в темноте маячат неясные фигуры с «винтарями». Штук десять.
– Выручайте, товарищи! – проговорил Тоха. – Товарищ Клара, уходим!
Настя, похоже, не въехала, к кому он обращается, и посмотрела на него.
– А ну стоять! – гражданский попытался вскинуть «мосинку».
Программер быстро вытащил руки из карманов. Правой с зажатым револьвером круговым движением наружу отвёл штык, левой прихватил «винтарь» у приклада. Сапог попаданца влетел в пах чуваку. Тот, отпустив оружие, рухнул на мостовую, корчась от боли и глухо матерясь. Винтовка стукнулась о мостовую. Что сделала Настя, Тоха не понял, но один из матросов в позе эмбриона скрючился на брусчатке, второй вскинул оружие. Попаданец, не раздумывая, выстрелил в юнита. «Мосинка» вылетела из рук, матрос схватился за правую кисть, вопя благим матом.
– Бежим!
Тоха вспомнил, что его почему-то не берут пули. Наверно, у времени на него особые планы? Может быть. Но сейчас не это главное. Главное то, что к Насте это не относится. Надо закрыть её собой.
Программер трижды пальнул в сторону бегущих, догоняя бегущую девушку. Раздался приглушённый вскрик.
– Давай, родная, быстрей!
Помчались со всех ног. Сзади пальба. Два раза свистнуло возле уха. Несколько пуль, высекая искры, взвизгнув, отлетели от булыжников мостовой. Послышался звон разбитого стекла.