— Так точно, господин капитан, — проговорила та.
Воронцов как-то странно посмотрел на них и, поправив башлык, с улыбкой сказал:
— Да ладно вам шифроваться, ребят. Я ж вижу, как вы друг на друга смотрите.
Девчонка ответила попаданцу благодарной улыбкой.
«Навьи болота! — мысленно выругался Ян. — Там Максутов ходит, лыбится, будто вареников со сметаной наелся. Теперь Тоха ещё!»
— Итак, слушаю, — программер прислонился к дереву.
— Я думаю, у тебя есть, что нам рассказать.
Парень задумался, чуть выдвинул вперёд башлык, защищая лицо от мелкого колючего снега. Молчал долго.
— Рассказать действительно есть что, но… не сейчас. Я должен всё обдумать и взвесить. Давайте через пару дней. Мы будем в Ростове, там встретимся в более комфортной обстановке и поговорим. Окей?
Сказано таким тоном, что Ян понял, всё равно ничего не расскажет. Изменился парень. Здорово изменился.
— Молчание — знак согласия. Вот и ладно. А чтоб не зря шли, расскажите о своём мире. Как там у вас? Но прежде… вы не в теме, что значит «нуль-пространство»?
Ян переглянулся с девчонкой и решил:
«Начало хорошее, поговорим. Может, удастся парня разговорить? Тогда ещё что-нибудь выудим».
— Ты где это слово слышал?
Тоха смутился.
— Во сне?
— Где? — не поверил Ян.
— Где, где. Во сне. Два раза уже снилось.
— Вообще-то у нас это тема закрытая, под грифом «особой важности». Честно говоря, я ни физик, что это такое, не знаю. Но однажды там быть приходилось. Как оно выглядит в твоём сне?
— Молочно-белая пелена, взгляду зацепиться не за что. И поверхность идеально ровная. Чуть тёплая.
— И звук, будто сквозь вату, — проговорил Ян.
— Во-во. Именно так.
— Значит, не хочешь рассказать?
— Ян, расскажу, как обещал. Есть кое-какие предложения, но надо всё обдумать. Сейчас давай ты.
— Зачем тебе это.
Воронцов пожал плечами.
— Интересно. Вдруг буду у вас. Хорошо бы знать, что там и как. Всё равно до смены ещё больше часа. Так время скоротаем, к тому же вы всё равно местность контролируете.
— Ну ладно.
Ян рассказал о политическом устройстве. О технологиях, о том, что можно всё получить из буквально воздуха при помощи конфигураторов. Теперь всё стоит очень дёшево.
— Извини, не понял. Что значит «стоит дёшево»? — изумился Воронцов, поправляя на плече винтовку. — Раз у вас такие технологии, на фига вообще деньги?
Капитан задумался. Ему как-то этот вопрос в голову не приходил. Что-то изучали в академии. Он экономику терпеть не мог, а теперь нужно что-то отвечать.
— Можно мне, Ян Максимович? — встряла девчонка.
— Валяй.
Ян заметил ухмылку Тохи.
— Когда открыли пикотехнологии и ушли глубже, в кварковые, — тихо начала девчонка, и Ян невольно залюбовался её лицом, — когда вспомнили теорию эфира, так старательно замалчиваемую корпорациями, получилось, что всё можно получать изо всего. Создал кварковый «бульончик» и из него слепил что угодно. На самом деле технология сложная — нужно удержать плазму в определённом объёме, а для этого нужны огромные энергии. Вскоре научились создавать сколь угодно малый объём, но чем меньше объём, тем меньше возможностей. Но ладно, не буду лезть в детали. Ты правильно спросил. Зачем деньги? Хотели от них вообще отказаться. Вроде бы коммунизм. Но хвала Всевышнему, сначала просчитали последствия. Выходило не очень здорово. Человек, в основной массе, — ленивое животное. Если можно ничего не делать и получать всё, что хочешь, то зачем вообще напрягаться?
— Ага, — согласился Тоха, — как говорят, если хочется работать, ляг, поспи, и всё пройдёт.
— Точно, — кивнул Ян. — Настоящих подвижников, тех, кто работает ради работы, ради науки, искусства, мало. Их, конечно, хватает, но в общей массе — мало. Кроме того, представь, у тебя всё есть. Делать что-то полезное? Ну его к навьим болотам. Зачем? И начинают слетать с катушек. Пьяные оргии, наркотики, убийства. И хоть наша медицина может вылечить любую болезнь, залечить любые раны, главное доставить вовремя в госпиталь или врача вызвать. Но полная деградация в обществе, наука отбрасывается на тысячи лет назад и все возвращаются в каменный век. Опять войны за территорию, самку и материальные блага. О душе снова думать будет некогда.
— Согласен, — вздохнул Тоха, — видел, как у нас мажорчики развлекаются. Пока их отцы деньги заколачивают, эти с жиру бесятся.
— Вот видишь. И поверь, ничего не изменилось. Со времён прихода великих учителей, начиная от Заратустры и кончая Мухаммадом. Ничего. Человек каким был, таким и остался. Не все. Основная масса. Даже в наше богатое, свободное, просвещённое время.