Та вскрикнула. Гришка откинул полы пальто и полез под платье, нащупав ткань панталон. «И лежак есть, — отметил про себя „десятник“, бросив взгляд на розвальни. — Обе поместятся».
Острая боль в ладони. Девчонка впилась зубами в руку.
— Ах ты, сучка!
Он снова ударил жертву по лицу и толкнул на розвальни. Мамзель упала на сено. Пальто и платье задрались, обнажив ноги в белых панталонах. Гришка навалился следом, распахивая пальто жертвы, отрывая пуговицы. Задрал платье и начал спускать вниз панталоны.
— Что вы делаете, мерзавцы? — раздался твёрдый громкий голос. — Отпустите девушек!
Гришка обернулся. В арке двора, в которую они зашли, стоит старик с тростью.
— Уходи дед, и мы тебя не тронем.
— Василий Фёдорович! — выкрикнула девчонка.
Старик неожиданно оказался близко и ударил тростью по голове. Гришка на пару секунд отключился. Когда очнулся, увидел убегающую девчонку и старика, расшвыривающего его кодлу, как котят. В двух шагах со свёрнутой шеей валяется Павло. Растерявшийся Остап держит вторую мамзель.
Гришка вскочил, голова слегка закружилась. Девчонка вырвалась и метнулась в его сторону. Остап попытался удержать её за шиворот распахнутого пальто и тут же получил удар тростью в лицо. Твердохлеб схватился руками за физиономию и навалился на жердь розвальней.
Десятник сграбастал девчонку, развернул спиной к себе, расстёгивая кобуру. Мамзель задёргалась, завизжала.
— Заткнись, сучка, убью, — прошипел Гришка, утыкая в голову девчонки ствол маузера.
Та замолкла.
— Стоять! Или я ей башку расшибу!
Старик замер. Остап разогнулся и от души засветил ему по морде. Старик упал.
— Подними его! — приказал Кучеренко.
Остап, матерясь, поднял упавшего на ноги.
— Отойди, — велел «десятник» напарнику.
Матрос отошёл.
— Отпусти девочку, мерзавец! — твёрдо велел старик, сплёвывая кровь.
Гришка выстрелил, целясь в живот. Старик согнулся и рухнул на мокрую землю.
— Ну что, красавица, сбежала твоя подружка. Теперь ты и за неё и за себя рассчитаешься, — десятник разорвал платье и схватился за упругую девичью грудь.
18. Программер Тоха
(ООО «Либерсофт»)
Вечер 25 октября (7 ноября) 1917 г.
г. Петроград
— Знаешь, — Ромыч отставил кружку с чаем, — я вот всё думаю…
Дверь в гостиную распахнулась, и в комнату влетела запыхавшаяся Ульяна. Пальто распахнуто, платок сбился на затылок, обнажив светлые волосы. Сзади маячит дворецкий Тихон.
— Там… там! — выкрикнула она, — Василия… Фёдоровича… убивают… Таню… сильничают…
Тоха с князем вскочили одновременно.
— Где⁈ — рявкнул Роман.
— Во дворах… около винной… лавки… Шумова.
Мужчины выскочили из гостиной. Тоха рванул к себе наверх и крикнул на бегу:
— Я с тобой.
— Хорошо! Шашку захвати!
Попаданец вбежал в комнату и распахнул дверь шкафа. Набросил поверх штатской одежды армейскую шинель. Накинул через голову плечевой ремень с шашкой. Взгляд упал на ящик стола, где лежит револьвер. Тоха секунду подумал и метнулся к столу. Достал «наган» и сунул в карман шинели.
Когда спустился вниз, наткнулся на княжну.
— Антош, вы куда? Ромка ничего не говорит…
— Настюш, не сейчас, — он нежно, но твёрдо отстранил девушку.
— Антон!
Тоха помчался дальше.
Роман уже в прихожей. В офицерской шинели без погон, в фуражке, с шашкой на правом боку. На левом — кобура.
— Сколько их? — спросил он у более-менее успокоившейся Ульяны.
— Н… не знаю. Пять или шесть. Я не запомнила.
— Ладно. Антон, идём!
Так они и вышли. Роман — в шинели, застёгнутой на все пуговицы, фуражке, правда без портупеи. И Тоха — шинель нараспашку, без головного убора, наган в кармане, шашка на боку.
Свернули во двор. Ромыч почти на бегу инструктирует:
— Значит так, приближаемся, рубим, чтоб без лишнего шума. Стрелять в крайнем случае.
— Окей, — кивнул программер.
Странно, но совсем не страшно. Лишь ярость и пустота в душе.
Впереди, за углом, слышны женские всхлипывания. Раздался смех.
Роман выхватил шашку. Тоха тоже, но переложил оружие в левую руку, правой вытащил из кармана наган. На всякий случай.
Свернули в подворотню. Дальше, метрах в тридцати три тёмных силуэта и чёрное пятно на мокрой земле.
— Хороша девка, — раздался знакомый, очень знакомый голос, — Вот только этот урод влез, — новая тень поднялась из-за стоящих под навесом… не разобрать что… и наклонилась над пятном. — Ну что, папаша, ещё хочешь?