- Что-то еще? – светским тоном осведомился Лука.
- Что это? – нахмурившись, спросила Ника, чувствуя, что еще немного и скончается от болезненных судорог раздразненного желудка.
- Зачем нам готовить в академии, если можно создать все, что тебе хочется? – это был риторический вопрос, но у Ники все равно нашлось, что сказать по этому поводу. Но прежде она протянула руки, забрала тарелку и потыкала в мясо кончиком пальца, чувствуя, что то вполне себе материальное и горячее. А тем временем в руке Луки появились нож и вилка, которые он передал девушке. Вооружившись столовыми приборами, Ника отрезала кусочек, проткнув его вилкой, поднесла к лицу. Понюхав, попробовала. Мясо было просто божественным! Рецепторы тут же дали только высшие баллы приготовленному блюду. Лука улыбнулся шире, наблюдая за девушкой.
Когда половина стейка была съедена, Ника припомнила один момент. Дафна говорила, что маг может создавать одежду, значит, он может создавать еще и пищу?
- Еду может создать любой? – поинтересовалась она, прикидывая, что тогда необходимость в столовой вообще отпадет.
- Еду могу создавать только я, как Мастер Иллюзий, - насмешливо произнес мужчина, формируя в руках стакан с какао, все равно видя в сидящей перед ним попаданке – ребенка.
Чуть нахмурившись, Ника уставилась на свою тарелку, будто ожидая, что сейчас та превратится в тыкву.
- Иллюзий? Значит это все ненастоящее? Обман? – странно, но чувство голода пропало. Как это работало? Или что, она убедила себя, что что-то ела, но как только покинет столовую – начнет помирать от голода снова?
- Это все магия, - спокойно ответил Лука, - Магия гораздо питательнее для хранителей нежели обычная человеческая еда. А вот в какой форме ее поглощать… - мужчина помолчал, задумчиво тарабаня пальцами по стакану с какао, - Все хранители когда-то были людьми, нам привычнее взаимодействовать с тем, в чем мы жили. Мы спим на кроватях, учимся по книгам и едим то, что выглядит как наша еда из прошлого. Да, в какой-то степени это обман, но никто ведь не страдает.
«Магия питательнее для хранителей, но ты не хранитель, что будет с тобой?» - есть как-то перехотелось. Ставить на себе эксперименты Ника не желала, но пока не чувствовала ничего необычного. Чувство голода пропало и на этом все. Но стоит ли искушать судьбу и дальше? А если нет, чем она тут будет питаться? Вряд ли можно будет позвонить в доставку быстрой еды из реального мира. Как-то она об этом не подумала, желая попасть в загадочный Стазис.
Затянувшееся молчание прервал Лука, подавая Нике стакан.
- Выпей и иди, ложись спать. До рассвета еще чуть больше двух часов, успеешь отдохнуть.
Помявшись, Ника приняла стакан и глотнула шоколадного напитка. Она уже давно из него выросла, но подобная забота была приятна.
- Почему ты так добр ко мне? – спросила девушка, решив не вспоминать о розыгрыше в самом начале, но по хитрой улыбке мужчины поняла, что он-то этого не забудет. Но напоминать об инциденте Лука не стал, вместо этого посерьезнев, произнес:
- Когда я только прибыл сюда, то был потрясен до глубины души. Все надеялся найти выход в мир живых, рычал на всех, был не в себе. И тогда мне протянули руку помощи, помогая прижиться, успокаивая и усмиряя. Это очень важно иметь рядом человека, когда кажется, что твой собственный мир рухнул и на его обломках уже ничего не построить.
Поглаживая подушечками пальцев гладкие бока стакана, Николь заслушалась. Да, возможно, если бы она действительно умерла, то кто-то вроде Луки был бы как нельзя кстати, окажись рядом и давая чуточку тепла и понимания. Но она жива, надолго тут не задержится, а потому все это значения не имеет.
- Спасибо за… все, - улыбнувшись, произнесла Николь, собираясь подняться, но Лука остановил ее, коснувшись обнаженных ступней, на которых после обнаружились сиреневые мягкие тапочки.
- Не за что, ребенок, - мужчина поднялся, а из рук Ники исчезли и тарелка, и стакан, - Тебя проводить до комнаты?
- Я же сказала, что не ребенок! – упрямо заметила девушка, - И нет, я помню дорогу назад.
- Ну, хорошо. Сколько тебе лет? – поинтересовался собеседник, заранее слишком хитро улыбаясь.
- Семнадцать, - настороженно ответила Николь.
- А мне девяносто шесть, так что для меня ты – ребенок.
Это покрыть у Ники было нечем. Возмущенно фыркнув, она двинулась на выход и, не прощаясь, вышла в коридор, слыша в спину тихий едва уловимый хриплый смех.