Блондин замолчал, останавливаясь в десяти шагах от парка, чтобы отпустить руку Николь, поворачивая голову, глядя на виднеющиеся невдалеке одинокие колонны.
- Но? – спросила Ника выжидательно.
- Но мы грустим, - слабо улыбнувшись, объяснил Адам, - Грустим по своим погибшим напарникам, понимая, что даже в этом месте души не бессмертны.
Некоторое время они шли молча. Солнце ярко светило, но не слепило, мешали верхушки деревьев, заслоняющие парочку от беспощадных лучей. Приятный ветерок шевелил волосы и одежду. Адам был на удивление неразговорчивым. Сначала Ника тоже не собиралась надоедать блондину с разговорами, но посматривая на него, пришла к выводу, что один вопрос у нее все же имелся.
- Я чувствую, что ты на меня смотришь, - слабо улыбнувшись, произнес парень, переставая гипнотизировать светлыми глазами дорогу, поворачивая голову, чтобы взглянуть на шедшую рядом Нику, - Что такое?
Пожевав губу, думая как правильно сформулировать вопрос, Николь медленно начала:
- Алесса говорила, что такой цвет волос и глаз есть у тех хранителей, кому перевалило за две сотни лет, - на эти слова Адам сделал неопределенное движение плечом и как бы соглашаясь, качнул головой, - Но ты весь в наколках. Двести лет назад у людей не было модно раскрашивать свое тело вечными рисунками.
Замерев, мужчина даже остановился, удивленно рассматривая девушку. Такого вопроса ему еще не задавали. Обычно хранители принимали правила игры, не особо акцентируя внимание на каком-то несоответствии.
Сначала слабо улыбнувшись, после блондин начал хохотать, заставив Нику нахмуриться, настороженно посматривая на собеседника. Что она такого смешного сказала?
- Ты необычная, знаешь об этом? – отсмеявшись, он все еще хмыкал себе под нос, давя предательские смешки. Подняв руки на манер «сдаюсь», не желая девушку обижать своей реакцией, Адам решил прояснить ситуацию, - Попал я сюда двести пятьдесят шесть лет назад. И ты права, наколки в те времена не делали. Но ведь к нам прибывали все новые и новые хранители, мы менялись, общаясь и знакомясь с другими душами. Один из моих напарников был мастером тату до смерти. Меня так заинтересовали его рисунки, которыми он украсил себя, что захотелось примерно такого же. Мы нашли способ, как с помощью магии нанести мне вечные картинки, - немного помолчав, Адам задрал голову, всматриваясь в небо сквозь ветки деревьев, - Его уже давно нет со мной, но память о нем есть на мне. Когда ты живешь долго, лица тех, с кем ты был знаком, стираются из памяти, но благодаря этим рисункам я помню каждый момент нашего с ним знакомства.
Мужчина мечтательно улыбнулся, продолжая идти вперед, а Николь почему-то смутилась, чувствуя, что залезла сильно под кожу, хотя и не собиралась этого делать. Нужно быть осторожнее.
- Вот проживешь тут лет сто и тоже захочешь что-то в себе поменять!
Подходя к академии, Адам уже не грустил, вернув себе приподнятое расположение духа, чему Николь была рада. Мужчина больше не вызывал в ней чувства дискомфорта и желания избежать компании. Помог этот откровенный разговор? Да. Стало видно, что под пустым бахвальством и надоедающей безбашенностью скрывается вполне себе нормальный человек, а не странный примитивный, непонятный, мутный тип.
- Ну, не знаю, - улыбнулась в ответ Ника, на мгновение представив, как бы она действительно себя вела, если бы застряла здесь со всеми остальными на вечность.
Однако продолжить разговор они не успели, откуда-то спереди послышался шум и крики. Нахмурившись, Ника и Адам ускорили шаг, поспешив узнать, в чем дело.
- Я же говорил, что не специально! – из толпы раздался знакомый Нике мужской голос.
- А мне плевать! – а этот женский голос был как будто незнаком.
Выясняющих отношения окружило плотное кольцо зевак, в числе которых были как маги, так и воины, но больше именно последних. Именно они вывалили из амбара для тренировок, чтобы первыми застать начинающуюся разборку. Никого из преподавателей Николь не углядела, надеясь только, что те бы не стали стоять столбами и наблюдать из первого ряда, а разняли… дерущихся?
Но никто не дрался. Расталкивая столпившихся хранителей, Ника усмотрела неприятную картину. Та самая девица из группы избранных крутых старичков держала за грудки Ха Джуна, при этом она почему-то была мокрой с ног до головы.