Но на этих выборах некоторые из них поняли, что предвыборная кампания нужна не только для того, чтобы пройти в Думу. Теледебаты — замечательный пиар для «новичков». Среди сект наибольший успех на этих выборах — у «Внутреннего предиктора» с его «библией» «Мертвая вода». Теперь и в новой упаковке — партия «Единение» с припевом «Да, это мы!». Эта секта была известна в узких кругах с середины 1990–х годов. Основные идеи: главное зло — мировоззрение Библии, сформулированное выходцами из Атлантиды (читай — евреями). Нужно всех объединить в цельную систему (читай тоталитарную — отсюда положительные отзывы о сталинской политике). У этого течения водились деньги, и выдвижение на выборах стало дорогой, но, видимо, эффективной инвестицией. Лидер «предикторов» генерал Константин Петров стал известен всей стране. Его «бои местного значения» с партией «За Русь святую» стали сигналом для многочисленных эзотериков: «Есть такая партия». На зажженный огонек полетели мотыльки со всех сторон — от язычников — антисемитов до искателей мистических тайн (Атлантида, НЛО…). Апогеем кампании стал блок партии «Единение» с анастасийцами. Эта секта верит в женщину, которая живет в Сибири, ходит по морозу босиком и глаголет истину — набор распространенных и прежде эзотерических мифов. Особенностью учения Анастасии (а точнее — автора книг о ней Владимира Мегрэ) является стремление создавать «родовые поместья» и там сажать, а потом спиливать кедры. Между союзниками обнаружились разногласия. Анастасийцы считают Анастасию реальным сверхчеловеком (Мегрэ ее не только видел, но и осязал), а Петров объявил художественным образом. Но дело сделано — субкультуры сблизились, достигли новой массы, которая притянула около процента избирателей (часть электората «Единения», видимо, проголосовало по ошибке, спутав секту с «Единой Россией»). Около 1 % — для политики мало. Но для секты, которая выстраивает организационную структуру, — кадровый резерв в сотни тысяч людей.
Анастасийцы, выйдя из тени «Единения», продолжили политическую кампанию. Владимир Мегрэ обратился с письмом к Владимиру Путину. Текст относительно рационален, содержит ряд экологических предложений. К сожалению, политика Путина направлена против экологических завоеваний 1986–1993 годов, так что предложения Мегрэ вряд ли будут услышаны. Но это не важно. Письмо стало лишь поводом для адептов учения, чтобы «приподнять» своего вождя. Мегрэ изображается как фигура, равновесная Путину. Депутат 1990–1999 годов Виктор Медиков выпустил книгу «Путин, Мегрэ и будущее России», в которой провел «анализ» личных данных двух титанов. Путин: «Прекраснейший, сильный человек без отрицательных сторон». Мегрэ: «Прекраснейший, сильный человек». Отрицательных сторон немного — пока курит. «Величайший писатель, ученый, политик […] Все силы отдает спасению России, Земли, Вселенной. Полностью отвергает действующую систему». При этом добился того, что «управляющие миром жрецы» встали на его сторону. Вы скажете — бред. Но вот загвоздка — тиражи книг Мегрэ действительно исчисляются сотнями тысяч. И последователей немало. Каковы перспективы этого движения? По Медикову: «И встанут рядом Путин и Мегрэ, сила и мощь, ум и порядочность, любовь и все светлое». Поскольку в действительности рядом они не встанут, адепты Анастасии вскоре перейдут от любви к ненависти. Еще одна политизированная субкультура, окрепнув, будет вести свое наступление против «системы».
Начало XXI века — время перестройки правил игры в обществе. В современном мире все большую роль играют сетевые структуры. Наиболее адаптивными к этим изменениям являются те социальные системы, которые интегрируют сетевые структуры в существующую систему управления. У нас политическая система отторгает низовые сетевые организации. Но они продолжают развиваться по собственной логике. Как и при прошлых сменах эпох, качественные перемены готовятся подспудно. В парламенте пируют победители, как раньше пировали феодалы в замках. Но уже в позднефеодальные времена вызревали новые отношения, новые социальные слои. Сначала — такие слабенькие и смешные. Потом — более зрелые и сильные структуры. А потом феодализм был разрушен и замки стали музеями. В наше время история движется быстрее.
Поскольку выборы на какое — то время перестали быть средством согласования общественных интересов, на их место приходят виртуальная общественная жизнь в субкультурах и виртуальные «революции», позволяющие олигархической элите менять «фасад», чтобы сохранить позиции. В условиях отчуждения большинства населения от «большой политики» можно прогнозировать, что в ближайшие годы развернется борьба за то, кто в нынешней элите станет лидером «бархатной революции», а кто — ее жертвой. Сначала борьба эта будет проходить в общественном вакууме. Зато финал — картинное обрушение «нормализации» — потребует и некоторой демократизации политической системы. И тогда нас ожидает выход на арену новых актеров в непривычных для нынешней пиджачной моды одеждах. «Нормализация» — период вызревания «сетевых» игроков политики будущего. После ее крушения в нашу страну по — настоящему придет XXI век.