В ответ на это жеребец вдруг очень чисто сказал по-русски:
- У меня на тебя не стоит.
Мадонна ударила его кулаком и убежала.
А Сталлоне вытащил откуда-то вдруг упаковку таблеток, показал ее зрителю, затем улыбнулся и показал большой палец, мол, все отлично.
На этом ролик логично закончился.
Полная тишина воцарилась в зале домашнего кинотеатра Тома Круза.
Сам Том тоже не знал, что сказать, куда пойти, что сделать.
Заказчики не стали удаляться на совещание.
Хруща и Пояркова отвезли в черный район Нью-Йорка и там бросили, привязав к их рукам плакаты с надписями:
Ниггеры! Наши белые пенисы ищут ваши черные попки.
Вскоре вокруг Хруща и Пояркова стали собираться негры. Они были рослые. Они приходили отовсюду, среди них были боксеры, из бесплатных грязных боксерских залов, были наркодилеры из переулков, куда никогда еще не заезжала полиция, были рэперы из подпольных студий звукозаписи, были просто беглые негры, которые давно и успешно скрывались от правосудия. В общем, это были разные люди, разные негры. Все они при встрече друг с другом обнимались, делились новостями, потом смотрели на Хруща и Пояркова, читали плакаты в их руках. Потом отходили в сторону, о чем-то совещались, смеялись, играли в баскетбол, танцевали.
Негры долго не могли прийти к однозначному решению, и поэтому вызывали все новых и новых негров, самых сильных и влиятельных негров гетто.
Потом появился главный негр гетто. У него были губы как две груши для бокса. Говорил он таким низким голосом, что дрожали стекла на окнах. Говорил он под музыку, которую играли вживую другие негры.
Он говорил довольно долго, на английском языке, с элементами черного сленга, о своем детстве. Вырос он в бедной семье. Брата его убили, отца убили, мать посадили в тюрьму, потому что это она убила брата и отца. Так он попал на улицу. На улице ему было тяжело, приходилось спать где попало, есть что попало, убивать много разных людей, но зато на улице он нашел друзей. Вот к ним он и обращался сейчас с вопросом: Почему эти белые, у которых есть и мама, и дом, пришли в черный район, пришли не мертвыми, а мертвые не чувствуют боли, а живыми, которые боль чувствуют?
Негры хором отвечали ему очень красиво и певуче:
- Мы не знаем, большой черный брат, мы не зна-а-ем. Е, е.
То, что говорил главный негр, лишь частично было правдой. Мама и у Хруща, и у Пояркова – была.
Именно в эту минуту мамы Хруща и Пояркова одновременно проснулись, ведь на родине креативщиков в это время была ночь. Сердца матерей почувствовали, что белые задницы сыновей в опасности.
А вот дома у Хруща и Пояркова не было. Именно поэтому Поярков попытался выступить с ответным рэпом. Размахивая плакатом с надписью, оскорбляющей чувства афро-американцев, он читал по-русски свой рэп, это было ему нетрудно, ведь он был креативщик, и мог креативить что угодно, в том числе, рэп.
РЭП ПОЯРКОВА:
Эй, негры! Слушать меня! Эй, негры! Бля!
Эй, негры, вы что думаете, я белый, так что ли? А? Что молчите бля? Отвечайте бля!
Эй, негры, посмотрите на меня! Бля!
Разве я похож на долбанного белого? Да, у меня белая кожа, белое лицо и белая жопа, но сердце-то у меня черное, да, черное сердце у меня, да, я вырос в белом районе, пошел в школу в чистой рубашке, мама мне готовила вкусные завтраки, спал я в чистой постельке в новой пижамке, на которой были нарисованы гномики, да, и всего полно у меня было, а то что я не доедал за обедом, мама просто выбрасывала, колбасу и сыр выбрасывала, а вы голодали в нищете на вонючей помойке, да, но сердце-то у меня все равно всегда было черное! Да! Е, е. А дома у нас с Хрущом тоже нет, его отняли заказчики. Е, е, е!
Негры прослушали внимательно весь рэп Пояркова. Некоторым огромный эмоциональный заряд Пояркова понравился. Они даже кивали головами и переговаривались. Один негр даже начал танцевать нижний брейк.
Все испортил Хрущ.
Он вдруг выбежал на середину круга, образованного неграми, очень фамильярно ткнул в грудь главного негра и закричал:
- Нигер, делай как я!
После чего исполнил элемент из танца маленьких утят – прыжки на двух ногах с кряканием. Этот элемент он с детства любил.
Это негров смутило.
И они долго, целую неделю, делали, и, конечно, сделали из Хруща и Пояркова геев.
Когда негры отпустили Хруща и Пояркова, креативщики пошли на Аляску. Они дошли очень быстро – фактически, добежали. На Аляске было много снега. Только в снегу Хрущ и Поярков смогли поговорить, и то не сразу, потому что вокруг них он быстро таял. Наконец, они нашли ледник, на который и присели и стали проговаривать креатив.