Эйрвин вспомнила тот день, когда архонты Тира привели ее на крошечный каменный островок в сопровождении Вирина, солара, уполномоченного судом Высшего Совета доставить преступницу в ее личное чистилище. Таково было наказание за безрассудную преданность богу — провести целую вечность далеко-далеко от Целестии, великой горы богов. Эйрвин останется здесь, невзирая ни на что. Шкафы, набитые всякой всячиной, и садик, разбитый на поляне, давали возможность пленнице хоть чем-то заниматься, чтобы убить время. Но ей ничего не хотелось… кроме свободы, конечно.
«Не так уж плохо содержаться в таком загончике, — сказала себе, возможно, в тысячный раз, Эйрвин. — Есть, конечно, наказания гораздо хуже. А я сделала то, что было необходимо».
Ангел улыбнулась с нежностью, подумав о Торане. На нее накатило смешанное чувство удовлетворения и печали при мысли, где же сейчас может быть ее друг. Она поступила правильно, защищая его. Она знала, что это так, и могла лишь надеяться, что ее заступничества оказалось достаточно.
Добились ли они успеха? Ей очень хотелось бы знать! Докопались ли до правды? Кто-нибудь из них пришел бы сюда, чтобы сказать ей, если это так?
«Хватит жалеть себя, — сердилась Эйрвин. — Его жертва была столь же велика, как и твоя, если не больше. Ты потеряла Хелма, потому что он умер, а не потому, что ты была вынуждена изменить ему. Торан охотно принял судьбу гораздо печальнее».
Если бы Эйрвин еще могла о чем-нибудь просить бога, она бы молила за Торана: о его жизни и безопасности. Но теперь она могла лишь мысленно пожелать ему добра.
Ангел снова оплакивала смерть Хелма. Пустота, образовавшаяся после кончины ее божества, не отступала, дэв все еще страдала от этой раны, которая, похоже, никогда и не заживет. Эта потеря была больше чем отсутствие самоотверженной любви, больше чем потеря ангельской силы. Эйрвин оставалась все такой же целеустремленной и ответственной, но из ее жизни ушла радость служения, и теперь предстояло просто существовать.
Не очень-то веселое существование для бессмертного существа.
Из-за облаков плеснуло яркое сияние, возвещая приход нового великолепного дня. Для Эйрвин это знамение великолепия всегда было ложью, но напоминало ей, что жизнь продолжается, несмотря на все испытания и невзгоды.
Эйрвин уже собиралась вернуться в дом, когда заметила вспышку в небе. Она обернулась и стала наблюдать, рукой защищая глаза от солнца.
Снова блеснула вспышка, и ангел сосредоточила свое внимание на этой точке небесной сферы.
В сияющей лазури появились, увеличиваясь, две фигуры — и они мчались со скоростью молнии. Вскоре Эйрвин разглядела, что это небожители, летящие на белых крыльях — прямо к ней. Ангел затрепетала. Она все еще тревожилась из-за сна, который так и не удалось вспомнить.
Сначала она подумала, что это солар и планетар, но, когда пара приблизилась, поняла, что существо с зеленой кожей — архонт-глашатай. Он держал серебристую трубу, блестящую в лучах утреннего солнца — и он затрубил в нее, возвещая Эйрвин их прибытие.
Небожители опустились на мягкий грунт и склонились перед Эйрвин, с любопытством наблюдавшей их манерное поведение. И все же она была очень рада гостям.
— Мы желаем вам доброго утра в этот благословенный день, Эйрвин, — сказал солар. Она знала его. Вирин, глава эскорта, который сопровождал ее в тюрьму.
— Мы надеемся, что застали вас в добром здравии и в хорошем настроении, — добавил архонт, — и верим, что не прервали ваших важных занятий.
Эйрвин засмеялась.
— Полагаю, вы оба знаете, что я буду приветствовать любое прерывание моих занятий. Вирин, нет никакой необходимости в формальностях, я не затаила на вас зла. Вы просто выполняли свой долг.
Ангел слегка наклонил голову в знак благодарности.
— Я очень рад видеть вас, Эйрвин. Мне не доставило радости оставить вас здесь.
Эйрвин пожала плечами, потом нахмурилась.
— Если вы пришли, чтобы увидеть, буду ли я пересматривать свое решение и свидетельствовать перед Высшим Советом, то боюсь, вы прибыли напрасно. Я все еще верю в правоту моих действий, и моя свобода не стоит принятия такого решения. А что касается Торана, то я до сих пор считаю, что Тир поступил с ним неправильно, и мое мнение не изменится.
Посетители посмотрели друг на друга и нахмурились.
— Конечно, у вас не было никакой возможности узнать, — торжественно сказал Вирин, — но я думал, что вы могли бы подозревать…
Озадаченная Эйрвин склонила голову.
— Подозревать что? — спросила она. — Что случилось?