— Речь идет о Лене. Кит просила узнать, как у нее дела. Она вам звонила?
— А почему она не позвонила сама? — спросила Лена.
— Кит болеет и лежит в постели.
— Она слишком плохо себя чувствует, чтобы набрать номер?
— Нет. Я думаю, речь идет о каком-то секрете. Она не хочет звонить из дома, где ее могут услышать.
— Что значит «я думаю»? Если вы звоните, то должны знать. Знать всё.
— Айви, я друг Кит. Она просила меня сделать это за нее, — сказал мужчина. — Кит очень переживает из-за какой-то женщины по имени Лена. Я не знаю, кто это. Честное слово. Но хочу перейти дорогу и сказать ей, что с Леной все в порядке. Это так?
— Да, — задумчиво ответила Лена. — Скажите ей, что это так.
— Простите, но я хотел бы передать ей что-нибудь еще. Я не хочу знать, кто такая Лена, но вчера ночью Кит было очень плохо, она бредила и все время звала Лену. Мне кажется, это для нее важно.
— Да, — бесстрастно ответила Лена. — Важно.
— И что? — Он ждал ответа.
— Можете передать ей, что Лена вернулась домой пароходом и поездом и… что она чувствует себя хорошо и скоро напишет ей длинное-предлинное письмо.
— Она очень расстроена. Вы не можете сказать что-нибудь такое, из чего она поймет, что я говорил с вами?
Стиви хотел все сделать правильно. Он не вернется к Кит, пока не получит известие, которое ее убедит.
Лена на мгновение задумалась.
— Можете сказать ей… Можете сказать Кит, что обед и танцы удались ей на славу. Никто бы и не подумал, что гостиница «Центральная» может так замечательно выглядеть.
— И это докажет, что я говорил с вами?
— Да, думаю, докажет.
Сделав паузу, Лена спросила:
— Вы действительно не знаете, о ком речь?
— Нет.
— Спасибо, — сказала она.
— И вам спасибо, Айви. — Мужчина положил трубку.
Стиви перебежал дорогу, спеша к Кит. И повторил ей услышанное слово в слово. Когда он пересказал похвалы по поводу «Центральной», глаза Кит стали большими, как глубокие тарелки.
— Скажи еще раз.
Он повторил.
— Ты говорил не с Айви. Это была Лена…
Кит зарыдала в голос.
Айви помогла Лене вернуться к столу.
— Надо же как вовремя… Позвони он полчаса назад, мне нечего было бы ему сказать.
— О боже… — пробормотала Лена.
— О чем вы?
— Она доверяет Стиви. Она расскажет ему всё и навсегда окажется в его власти.
— Что вы хотите этим сказать?
— Если Стиви Салливан узнает ее тайну, то получит полную власть над ней. После этого он сможет делать с ней все, что хочет. Как бы плохо он с ней ни обращался, Кит придется мириться с этим, потому что бежать ей будет некуда. Зная ее секрет, он всегда сможет удержать ее.
— За что вы его так ненавидите?
— Айви, я видела его. Видела их так близко, как вижу вас. Видела, как они целовались. Видела, какими глазами она на него смотрела…
— Рано или поздно она должна была полюбить. Вы же не хотите, чтобы она стала монахиней, правда?
— Да, но я видела его, Айви.
— Ну и что?
— Стиви — копия Льюиса. Он мог бы быть его сыном. Или младшим братом. Она собирается сделать то же, что сделала я. Вот какое наследство я оставила своему ребенку. Любить того, кто рано или поздно разобьет тебе сердце.
— Джим, пришло письмо от Лены, — сказала Джесси.
— Ну слава богу… Я думал, она нас покинула насовсем. Что она пишет?
— Что у нее стресс. Что, по мнению врача, причиной являются перегрузки в работе. Он советует ей отдохнуть несколько недель. Она обещает вернуться в конце января.
— Что ж, спасибо и на том, что обратилась к врачу.
— Но она действительно слишком много работает, — заметила Джесси.
— Мы же пытались остановить ее. Уговаривали взять отпуск. — Джим действительно предлагал ей это много раз.
— Она сообщает, что, может, ненадолго съездит в Ирландию, — сказала Джесси, продолжая читать письмо.
— Это было бы неплохо. Там спокойнее. И она и Льюис родом из Ирландии, так что у них наверняка есть там родные и друзья.
— О Льюисе она не говорит ни слова.
— Ну наверняка он поедет с ней.
— Она все время пишет «я». Слово «мы» не встречается в письме ни разу.
Клио обедала с семьей Майкла О’Коннора. Там к ней так привыкли, что уже считали своей.
— Пойдешь на свадьбу Мэри-Полы? — спросила ее мать Майкла.
— Да. С удовольствием, миссис О’Коннор.
После Нового года многое изменилось. Теперь все знали, что праздник в «Центральной» удался на славу. Аббревиатура ЦГЛ тут же стала известной всей стране. А Фингерса О’Коннора интересовала каждая деталь.