Переведя взгляд с повалившегося на бок Люка, в чёрных глаза Даниэля я увидела только восхищение, и тут меня подкосило. Он не умолял, не просил остановиться, просто принимал всё, как должное, не сводя с меня глаз. Даниэль падал от тяжёлых ударов Торы, но сам поднимался обратно. Я прекрасно понимала, что он спокойно мог сейчас одним ударом отправить Тору в нокаут, но мужчина терпел и выжидал, принимал моё наказание, а может, тем самым пытался искупить вину передо мной, что, пожалуй, было больше моей разыгравшейся фантазией, чем правдой.
Ещё один сильный удар Торы, и Даниэль дёрнулся в сторону, его уже качало, казалось, что он тоже сейчас потеряет сознание. Я всё ещё помню, как именно он закончил издевательство надо мной, и я не выдержала.
– Хватит, – мой голос не дрожал, был спокоен и тих. – Приберите здесь, и пора домой. А завтра я жду вашего ответа, – обратилась к Риду и Даниэлю, разворачиваясь к ним спиной.
Стараясь идти медленно и не перейти на бег, я направилась к машине Микаэля и, забравшись внутрь, резко нажала педаль газа и вырулила на дорогу. Меня трясло, и, надеюсь, все посчитали, что это было просто от холода.
Слёзы застилали мне глаза, руки тряслись, когда я пыталась крепче сжать руль, а в горле застрял огромный ком. Я заметила, как почти следом за мной пришёл в движение ещё один наш автомобиль. Мелкий дождь, что начался, ещё когда я была на свалке, теперь превратился в настолько сильный ливень, что дворники уже не справлялись, а я всё равно вжимала педаль газа глубже, пытаясь сбежать от того, что там произошло.
Первые выступившие слёзы покатились по щекам, когда я была уже на полпути к дому. Я начала задыхаться. Мне срочно нужно было на воздух, чтобы хоть немного прийти в себя. Резко свернув на обочину, выбралась из салона под ледяные капли, одежда вмиг стала насквозь мокрой и тяжёлой.
Вокруг было пусто, ни одного фонаря или проезжающей мимо машины, только фары моего авто. Окраина города была идеальным местом для вершения суда и всплеска моих слишком долго копившихся эмоций.
Лунный свет освещал мне путь, когда я обошла капот и, не разбирая, куда ступаю, спустилась с обочины в пожухлую осеннюю траву, что доставала мне почти до бёдер. Шпильки застревали в размягчённой от дождя земле, но я упорно передвигала ногами, углубляясь всё дальше, сжимая руку в кулак и не замечая, как срываю рукой колосья, или разрезаю кожу на ладони тонкими стебельками.
Пройдя буквально метров десять и остановившись на опушке, окружённой спереди вечнозелёным лесом, я сдалась сама себе и рухнула на колени. Вода стекала с распустившихся волос, с лица, заливаясь в глаза. Поставив одну руку на землю и оперевшись на неё, вторую я прижала к груди, крепко сжимая ткань платья, будто это помогло бы выдержать, ну или хотя бы сдержать ту боль, что была внутри меня.
Отчаянные крики вырывались из моего рта, а слёзы смешивались с холодными каплями дождя. Я кричала от душевной боли, кричала от того, как трещало моё сердце, кричала так сильно, что саднило горло. Мне было легче выдержать мою боль два года назад, чем видеть то, что происходило сегодня. Их пронзительные глаза, родные лица. Всё это было неправильно, ни то, что происходило сегодня, ни то, что происходило пару лет назад.
Я начала задыхаться от недостатка кислорода, но не могла перестать рыдать. В памяти всплыли давно похороненные воспоминания.
Рождество с ребятами в нашем, скрытом от посторонних глаз вечнозелеными елями, домике, как они дарили мне подарки и пели со мной в караоке. Вспомнила громкий смех Кассиана, когда мы в гостиной с Даяном и Ридом устроили войну подушками и, разорвав несколько из них, стояли, облепленные перьями. Вспомнила горящие глаза и ослепительную улыбку Даяна, когда я вернулась, и как он ни на секунду не отпускал меня от себя. Вспомнила проведённые с Даниэлем вечера в моей квартире, в один из которых он учил меня делать попкорн, забыл закрыть крышку на сковороде, и наш шедевр разлетелся по тщательно убранной кухне. Вспомнила наставления Дориана, который несколько раз спасал мою задницу и привозил домой целой и невредимой.