Глава 5
Четыре таблетки утром, три вечером. По моему биосинхрометру это было утро. Привычным жестом я высыпал таблетки на ладонь и разом заглотил все, не запивая. - Все свободны до выяснения обстоятельств, - известил Андерсон и покинул док в сопровождении своей свиты, состоящей из Аленко, Шепард и Уильямс. Что это значит - "Все свободны до выяснения обстоятельств"? Каких обстоятельств? Конечно, все эти мысли я держал при себе, но последнее напутствие Андерсона никого не обрадовало. Всю команду списали на берег до выяснения решения Совета по поводу происшествий, связанных с Иден Праймом. Хотите знать моё мнение о Цитадели? Чёртова клоака. Конечно, даже в клоаке есть приятные места, но больше всего я терпеть не могу, когда нас дружно списывают. Обычно это означает большой кусок дерьма: кто-то из вышестоящих вляпался, но запах чувствуют все. Похоже, что о судьбе Андерсона задумывался, кроме Прессли, только я. Шепард и Уильямс, например, забылись сразу же, как увидели Цитадель в иллюминаторе. - Размер не главное, - бросил я тогда на восторженные взгляды космопехов, прильнувших к переборке и не отводящих взгляда от гигантской космической станции. Проплывший мимо нас "Путь Предназначения" - флагман Совета Цитадели - вызвал новый шумный восторженный вздох. "Дети", - подумал тогда я, усмехнувшись из-под кепки. Сорокапятикилометровый тюльпан цвета мокрого асфальта жадно распахнул пасть, впуская нас в своё лоно. Тысячи огней весело подмигивали туманности Змея, но никто, кроме пилотов, не мог расшифровать эти круги на воде. Голубые - отмечают жилые сектора и этажи, яркие трехцветные - посадочные на стыковочных: красные - посадка запрещена, синие - посадка разрешена, желтые - мои нелюбимые: ожидайте. Иногда это, мать его, "ожидайте" может потрепать нервы сотен людей, поверьте мне. Фиолетовые мне нравились. Они всегда ярче всего светили там, где бурлила жизнь: Президиум, верхние Жилые Кварталы... и притоны. И огромные оранжевые артерии, пронизывающие все "рукава" Цитадели, в которых каждый видел что-то своё: бизнесмен - деньги, СБЦшник - кварталы, а пилот - жизни. Именно так ведётся сухой и холодный подсчёт, когда приходится решать, в каком месте производить посадку, когда окидываешь взглядом всё сразу, целиком, когда встроенный счётчик отстукивает неровным пульсом: "Десять тысяч человек в секторе 3, развитая инфраструктура, сотня крупных торговых центров и пятнадцать школ"... Десять тысяч - это мало, скажет космопех, цинично затянувшись сигаретой. Десять тысяч - это слишком много, выдохнет пилот. *** - Джокер! Капитан влетел в мою рубку с такой скоростью, что при желании мог бы стать новым спутником Юпитера. Я и так выжимал из Тевтонца всё, что было в моих силах, но неповоротливый как утюг транспортник перегораживал мне всю видимость. Часть приборов отказала еще во время первого раунда схватки, наблюдались сильные помехи, и полагаться только на автоматику я бы сейчас не смог. Да, вести бой в космосе следует согласно протоколу - именно это в наши головы вбивали инструкторы лётной академии, но только зубрёжник стал бы ориентироваться на протоколы в такой обстановке. Нестандартная ситуация требовала нестандартных мер. Например, протокол требовал отключать гравитацию на военных кораблях во время ведения боя. Но только дебил бы пошёл на это, с моими-то физическими данными. Я был рад, что в этом плане капитан Дориан всегда шёл мне навстречу. - Джокер! Какого чёрта ты тошнишь, выводи за... Нас неслабо тряхнуло, но я смог удержаться в кресле. Капитан чуть не покатился кубарем из рубки, я отчётливо увидел рёбра армейского ботинка где-то у себя под носом. - Коммандер, кинетические щиты повреждены на восемьдесят три процента, термографика давно отказала, нам необходимо выходить из боя! - закричал я так сильно, что на следующем вдохе зашёлся в неистовом кашле. - Мы не можем уйти на ССД! - проревел мне в ухо Дориан. - Мы не можем оставить Малькольм! Нет, пока Тевтонец не разорвало на части! - Ну, это произойдет весьма скоро! - сердито возразил я, а потом увидел Малькольма: неуклюжий транспортник, похоже, вздумал сыграть в смертника, либо у меня галлюцинации. Я искренне надеялся на последнее, потому что посадка на луну в таких условиях для него - это самоубийство. Особенно, когда речь идёт о такой махине как транспортник. Дьявол, они хотят себя поджарить?.. - Я всё сделаю как надо, - проскрежетал я и явственно ощутил крошку зуба на языке. - Держитесь, сейчас мы будем танцевать! Тевтонец лаской прошмыгнул под Малькольмом и чуть не встретил мордой залп из батарианского фрегата. Я чудом уклонился, но понял, что второй такой маневр закончится для нас плачевно. Одно попадание - мы трупы. - Ко мне, мальчонка с грязной попкой, - услышал я одно из традиционных дориановских ругательств над ухом. Я искренне надеялся, что батарианец так и сделает, а потому решился немного покусать его, чтобы отвлечь от Малькольма, неуклюже отступающего с поля боя. Пропуская мимо ушей все причудливые ругательства капитана Дориана, я смотрел прямо в око шторма, всё стремительнее приближаясь к носу батарианца. Я видел, что он готов для атаки, но знал, что маневр не сработает, если я не подойду слишком близко. Ещё немного... ещё чуть-чуть... Тевтонец чуть "прилёг", избавляясь от двух дезинтегрирующих торпед. Малышкам нужно время, чтобы сработать, но теперь ПОИСК батарианца точно ненадолго сойдет с ума. И теперь батарианец точно будет готов поставить на карту всё, чтобы убить меня. Именно меня. Если я хорошо понимаю логику батарианских пиратов, они готовы пожертвовать даже призом - в нашем случае призом выступал MSV Малькольм - лишь бы растерзать о