— До свидания, Ардальон Петрович, всего вам доброго.
За Снетковым закрылась дверь. Ровно через секунду дверь распахнулась, и тот же Снетков ликуя, прокричал:
— Позабыл, совсем позабыл вам сказать: Сусинген — действительно знакомое мне слово. Только не Сусинген, а Нусинген! Это же барон Нусинген, такой банкир в романах Бальзака. Иногда его теперь Нюсинженом еще называют. Но в мое время он был Нусинген. Адью!
На мой взгляд весьма мягкий приговор.
Налимову суд дал небольшой срок условного наказания. Остальные — Церковенко, Суздальцев и Ричард — получили вполне по заслугам. А теперь, следом за Ардальоном Петровичем, прощусь. Ибо меня ждет — не дождется моя диссертация. Благо и трехмесячный отпуск для ее завершения, кажется, дают. Замещать меня будет Норцов, только что зачисленный в наше управление.
Вот только одно пока неясно: решусь ли я использовать в этой работе как иллюстрацию налимовское дело. Ведь раскрыл всю эту историю не я! Или все-таки, в какой-то мере, и я?!