Санкт-Петербургский филиал
Института востоковедения РАН
ХУАСТВАНИФТ
(Манихейское покаяние в грехах)
Предисловие, транскрипция уйгурского текста, перевод Л. Ю. Тугушевой
Комментарий А. Л. Хосроева
Факсимиле текста
Нестор-История
Санкт-Петербург
2008
© Тугушева Л. Ю. , предисловие, транскрипция
уйгурского текста, перевод, 2008
© Хосроев А. Л., комментарий, 2008
© Издательство «Нестор-История», 2008
К 190-летию Азиатского Музея
и 100-летию первого издания Хуастванифта
«Zuletzt will ich bemerken, dass Reeditionen von Texten
oft sehr nöthig sind,
besonders wenn ein Fachgelehrter
die erste Edition für ungenügend oder dilettantisch hält…»
Radfloff, 1909, 51
Предисловие
Сведения, приведенные в китайской надписи на Карабалгасунской стеле, наряду с некоторыми другими источниками давали основание для заключения, что
манихейство было провозглашено в Уйгурском каганате официальной религией в
763 г. третьим уйгурским каганом, носившим титул tngridä qut bulmïš el tutmïš alp külüg bilgä qagan «Принявший счастливый удел от Неба, державный, героический
(~отважный), прославленный, мудрый каган», в китайских источниках именуемый
Mouyu-каганом (759–779 гг.)1. В этой надписи сообщается, что церемония провозгла-
шения происходила в присутствии наместников областей, внешних и внутренних
советников, военачальников. В речи кагана содержались слова: «Вы должны при-
нять религию Света»2. Однако исследования, проведенные в недавнее время, позволили установить, что, несмотря на призыв кагана, манихейство не было
принято в качестве официальной религии при Mouyu-кагане, который был убит во
время антиманихейского переворота3, а значительно позже в правление кагана, в
китайских источниках упоминаемого под именем Huaixin (795–808 гг.), носившего
титул tngridä ülüg bulmïš alp qutlug ulug bilgä qagan «Принявший (свой) удел от
Неба, героический (~отважный), наделенный благодатью, великий, мудрый каган», в
тюркских текстах именуемого Бокуг-каганом4.
Бокуг-каган происходил не из правящего уйгурского рода Яглакар, а из рода
Эдиз, и его приход к власти, сопровождавшийся сменой династий, не мог обойтись
без противостояний и, возможно, он был вынужден постоянно подтверждать
легитимность своего правления. Существует мнение, что при приходе к власти ему
оказали поддержку манихеи и принятие манихейства при нем было своего рода
ответом на эту поддержку5. При нем манихеи вновь обрели свое влияние при
уйгурском дворе, утраченное в связи с переворотом при Mouyu-кагане.
Но манихейство, как официальная религия, среди уйгуров продержалось
недолго. После столкновения с кыргызами в 840 г. и перемещения токузогузов, составлявших этническое ядро каганата, в Восточный Туркестан, где уже ранее
проживали родственные им племена, манихейство утратило свои прежние позиции в
этой среде и сохранялось лишь как одно из второразрядных верований наряду с
несторианством и иными верованиями на фоне пышного расцвета буддизма, длившегося вплоть до воцарения на этой территории ислама в начале XV в.
Столь быстрая утрата манихейством своих позиций в тюркской среде была
предопределена сложившейся ситуацией. Согласно сообщению арабского историка
ал-Мас’уди, манихейство в тех областях было представлено только в среде
«токузгузов»6, в отчете же о путешествии Тамима ибн Бахра в страну токузогузов
содержится замечание, что «манихейство было религией городов»7. На основе этих
сообщений можно заключить, что манихейство в той среде не смогло перешагнуть
за городские стены и не получило распространения среди широких масс кочевников, обитавших, как правило, вдали от городов. Более того, как справедливо замечает Йес
П. Асмуссен: «Успех манихейских миссионеров среди этого класса (т.е. правящей
верхушки каганата – Л. Т.) в восьмом веке должно было рассматриваться как явле-
ние неестественное»; в эпоху Тоньюкука такое не могло бы произойти. «Народ, qara bodun, имел свои религиозные представления, которые не были затронуты
действиями правителей»8.
Хотя манихейство в Восточном Туркестане, как было сказано выше, остава-
лось неофициальной религией, его служители не без некоторого успеха продолжали
борьбу за влияние в регионе. В упомянутом выше китайском тексте на
Карабалгасунской стеле о манихеях говорится, что «их красноречие было подобно
реке, текущей по крутому склону»9. Судя по источникам, манихеи виртуозно
использовали в своей борьбе «за души людей» возможности речевого воздействия.
Публикуемый текст может служить одним из подтверждений тому. Уже первые