Володя прилетел в Москву в четверг утром, хотя планируемый вылет в Дамаск должен был состояться в понедельник. Умудрённый опытом, сразу поехал в гостиницу, где останавливался прошлый раз, прилетев в отпуск. Получив номер и сдав вещи в камеру хранения, поехал в "десятку". Бегая по многочисленным этажам и кабинетам, в очереди перед дверью финансовой части, завершающей кабинетное "хождение по мукам", неожиданно встретил Виктора Леонидовича Лельку, накануне прилетевшего из Сирии, и оформляющего в окончательный расчёт. Получив документы, вместе вышли на улицу, в сквере мужа ожидала Алла Леонтьевна, неизменный организатор всех добрых дел женской половины коллектива.
Увидев Симонова, Алла Леонтьевна обрадовалась, как будто встретила кого-то из родственников. В разговоре выяснилось, что они остановились у сестры в пригороде столицы, в прекрасном, красивом месте, рядом с остановкой электричек Казанского направления. Где собираются в ближайшую субботу отпраздновать с друзьям и близкими, своё возвращение на Родину. Будут родственники, Илья Мошечков с женой Светланой, неделями раньше приехавшие по окончанию командировки. Был приглашён и Симонов, Виктор Леонидович объяснил, как проехать до нужной остановки и друзья распрощались.
Спустившись в метро, Симонов доехал до станции Парк культуры и отправился на Фрунзенскую набережную в кассы Аэрофлота. В сквере по-прежнему змеилась очередь из желающих выехать за рубеж, было такое ощущение, что эта та самая очередь, которая стояла тут ещё месяц назад. Не став ни короче, ни длиннее. За ним заняли ещё три человека, затем девушка, пришедшая от головы шевелящейся ленты, строго предупредила:
- Больше не занимать! Работают только два окна, всё равно до закрытия обслужить всех не успеем!
Похоже, она была ясновидящей, - за несколько человек до Володи, работа касс международных сообщений закрылась! Как считалось в стране "развитого социализма", за границу вылетали или диссиденты, или беглецы в "Землю обетованную", либо люди, незаслуженно получившие счастье, уехав "за бугор", заработать на халяву большущие деньги. Что автоматически делало их, в лице остальных граждан, либо идеологическими противниками, либо людьми, предавшими свою Родину, в лучшем случае, счастливчиками получившими возможность стать немножко зажиточнее остальных. Что естественно, вызывало зависть, несмотря на то, что большая часть этих счастливчиков ехала в страны, охваченные войной, гражданскими конфликтами, нескончаемыми переворотами и революциями. Для кого приобретённый в кассе билет, мог вполне стать, действительно, билетом в один конец.
Крупные партийные функционеры летали правительственными рейсами, а чиновникам рангом пониже, билеты привозили прямо на дом. Поэтому, в длинной очереди стояли обычные советские люди, привыкшие к очередям, которые были обязаны благодарить судьбу, за то, что им выпала такое счастье - побывать за границей, увидеть жизнь других континентов и стран, заработав при этом какие-то деньги. А, как известно, за любое счастье надо платить, считали остальные - не осчастливленные граждане. Потому стойте, ждите и не шумите, пока компетентные органы не передумали вас выпускать! Люди стояли и ждали!
Одна из наиболее активных женщин, предложила написать номера очерёдности, нашли шариковую ручку, и нацарапав на руке Симонова цифру "11", договорилась встретиться утром, за пару часов до открытия.
Володя с вечера заказал такси на шесть часов утра. Утром, промчавшись по полупустынному и какому-то незнакомому от этой пустоты городу, был в знакомом сквере. Он оказался не первым, среди деревьев мелькали фигуры потенциальных авиапассажиров, приехавших ещё раньше. Ближе к открытию, та же, особо активная женщина из очереди, расставила людей, согласно нанесённых на руку номерам, сзади пристроились граждане, приехавшие впервые, и система приняла законченный вид.
Время открытия прошло, но заветные двери оставались закрытыми, два милиционера не спешили раздвигать турникеты для пропуска людей. По очереди пронеслось:
- Сказали, что оформляют группу, поэтому придётся подождать.
- Какую ещё группу, - возмутились в очереди, - туда никто не входил!
- Да они там ночевали! - послышался чей-то насмешливый голос, - или пробрались из гостиницы Россия по подземному ходу!
- Граждане спокойно! - донеслось усиленное мегафоном сообщение сержанта милиции, контролирующего вход, - сегодня будут работать три окна! Все успеете!
Из-за здания появилась группа темнокожих людей в цветастых национальных одеждах и обычных европейских костюмах. К ним тут же подрулил микроавтобус с посольскими номерами, публика расселась по местам и машина плавно укатила.
- А вы говорите подземный ход? - пробасил кто-то из толпы - вспомните байку Райкина про заднее "кырыльцо" и дефицит.
Наконец, двери касс Аэрофлота открылись, и милиционеры слегка раздвинув турникеты, пропустили внутрь первых трёх счастливчиков. Очередь продвинулась на три шага. Симонов вспомнил, что должен позвонить в "десятку" своему, как тот представился - "куратору", и доложить, как обстоят дела с билетами.
Побегав вокруг здания и по ближайшим улицам, нашёл телефон-автомат, отыскал бумажку с номером и позвонил. Бодрый голос на другом конце провода ответил:
- Полковник Рябцев.
Симонов представился, сказал, что второй день стоит в очереди за билетами и пока не может точно сказать, приобретёт ли он его сегодня, или нет.
- Ты когда должен улетать? - строгим голосом спросил куратор.
- В понедельник, - ответил Володя, - но может получиться так, что отстояв очередь, я узнаю, что билетов в Дамаск нет!
- Ты мне задачи не ставь! - ещё более рассердился голос и, с металлом в интонации, продолжил, - крайний срок твоего отлёта - среда, и ни днём позже! Ясно! Мне не важно, как ты этот билет приобретёшь, хоть на рейс Аэрофлота, хоть на любой аэроплан до Дамаска! Не улетишь в срок - будут большие неприятности! Понял!
В трубке щёлкнуло и всё стихло.
- Ну, ну, - спокойно оценил обстановку Симонов, - очень испугал! Человек, явно не желает заниматься своим делом и пытается всё спихнуть на отпускников. Отправлять убывающих, как сказал "московский дальневосточник" Юра, святая обязанность куратора, об этом ему по секрету сообщил старый друг - сотрудник "десятки".