Художник, что рисует…

Да, о том, что здесь имеется проводник, и именно он обязан смотреть за чистотой не только в сортире, но и в остальном вагоне, я знал точно. Уж о подобном мы с Жоркой не раз говорили. Но похоже ему на это наплевать. Вот и пришлось, раздеться еще в камере, про шкандыбать по коридору в одной рубахе и башмаках на босу ногу, держа в руках засраные штаны, и показывая всем зэка малолетний стриптиз. А в туалете, попытаться хоть немного привести себя в порядок, и при этом не задеть кучи, возвышающейся на унитазе. Штаны, по причине, невозможности их привести в порядок, пришлось бросить там же. А уже в камере, я переоделся в оказавшиеся в чемодане треники. Пусть тонкие, с вытянутыми коленками и совсем не спасающими от холода, но зато свежие и без дополнительного коричневого груза в них.

Как я до этого докатился, спросите вы, а все просто. История банальна до невозможности и сейчас я ее расскажу:

Жил-был простой мальчик в славном городе Калининграде, том самом, что образовался от деревни Подлипки, и располагается в двадцати трех километрах от Москвы. Позже его переименуют в Королев, но сейчас он еще Калининград. Жил вместе со своей бабулей, которая к недавнему времени, перевалила за семидесятилетний возраст. Жил именно с ней по той простой причине, что родители, мальчика, погибли во время какого-то там эксперимента. Все же работали в НИИ космонавтики, хоть и на не слишком высоких должностях. Так или иначе, от них остался ребенок, сын, то есть я — Степанов Семён Сергеевич. Последнего хотели было отправить в детский приют, но обнаружилась бабка, хоть и старая, но вполне живая и достаточно здоровая. В общем в какой-то мере ему повезло. Конечно, последней добавили пенсию за погибших родителей, и оформили опеку. Плохо ли, хорошо ли, но жизнь продолжалась. После восьмого класса, юноша, решил, что не стоит просиживать штаны еще два года, и поступил в местное профессиональное училище чтобы после его окончания работать слесарем. Вполне себе нормальное желание, если бы не его самомнение. Лицом он пошел в свою мать и даже сейчас, если не обращать внимание, на появление нескольких шрамов после падения с верхней шконки, выглядел этакой белокурой бестией, грозой всех девчонок и тем ещё ловеласом и ходоком. Девки, судя по открывшейся мне памяти, вились вокруг него словно мухи вокруг кучки дерьма, тьфу, пчёлы вокруг меда, и он похоже никому не отказывал в любви и ласке. Тем более, что, еще учась в школе, какое-то время занимался боксом, и вполне мог за себя постоять. А то, что у подобного ловеласа возникнут соперники, никто и не сомневался. И все бы ничего, но однажды, он познакомился с девочкой, которая оказалась дочерью второго секретаря горкома партии. Последняя была не слишком красива, можно даже сказать, несколько уродлива, за счет слегка выступающей нижней челюсти, огромных лошадиных зубов и некоторого дефицита меланина из-за чего на ее коже и лице, частенько можно было заметить большие светлые пятна. К тому же девица была на три года старше своего избранника, но за счет своего невысокого роста, это было не слишком заметно. Впрочем, должность ее папы, могла скомпенсировать любое уродство, и уж тем более возраст, будь она хоть на десяток лет старше. И Семен, достаточно быстро понял, что можно со всего этого получить некоторые преференции. Вот только родители «красавицы» были откровенно против, подобного мезальянса, а все шло именно к этому. Потому, что «любовь» становилась все глубже, и вот-вот должна была перейти в горизонтальную стадию. Что интересно, папа девочки, пару раз беседовал с Семёном, и даже предлагал некую компенсацию за то, чтобы тот оставил свои попытки сблизиться с Катей, но похоже Сёма не слышал доводов разума, и упорно двигался к своей цели. Откуда родители узнали о том, что горизонтальная стадия уже на подходе, и молодежь только ждет окончание ежемесячного цикла, было неизвестно, только в один из дней Катин папа, попросил Семена подъехать к нему на службу, чтобы прояснить некоторые моменты.